Астральное тело

Быстро поставила поднос на стол и погналась за мною, а я убежал от нее на балкон и закрылся там на шпингалет: показывал язык, строил рожицы через мутное стекло…

Вначале, когда я пришел сегодня к Вике, она взволнованно выслушала мой рассказ о посещении отделения милиции. Но успокоилась, поняв, что ничего страшного не ожидается.

— Если тебя из-за веры преследуют, то это благородные муки, Сережа… — сказал она и поддержала, — да Бог с ними со всеми! Неужели ты пропадешь без их должности. Пусть еще поищут такого директора!.. Если что, приходи работать к нам в парк!..

— Все! Сережа! Хватит… Чай остывает… — кричала в мутное окно Вика.

Я оставил свои шалости и вошел в комнату, и мы с Викой обнялись.

— Любимый человек мой… — прошептала она возле моего уха.

Раздался телефонный звонок… Вика подошла к аппарату и сняла трубку.

— Да, — сказала она. — Да, сейчас, одну минутку, — и она прикрыла микрофон трубки своей узенькой ладонью, обратилась ко мне. — Это тебя, Сережа.

— Кто? — спросил я.

— Какой-то Иван, — сообщила Вика и подала трубку мне. А я уже подошел и легким движением подхватил трубку из ласковых рук.

— Алло! — огласил я свое присутствие у аппарата.

— Алло! Здравствуй, Сергей, — сказал Иван.

— Здравствуй! — ответил я.

— Послушай, тебе Корщиков не звонил? — поинтересовался Иван таким тоном, словно он стоял сейчас на том конце провода и озирался по сторонам, высматривая засаду.

— Нет… — ответил я и поинтересовался в свою очередь, — а что случилось?

В это время я увидел, как Вика приостановилась у кресла и стала прислушиваться к моим словам. Теперь и мне приходилось говорить, будто за углом засада… Больше всего я беспокоился о том, что Иван может спросить что-нибудь такое, на что в присутствии Вики отвечать я не смогу. Но я успокаивал себя: «Иван благоразумный человек!» Однако я вслушивался в его голос настороженно и отвечал медленно, вкрадчиво анализируя свои слова.

— Слушай, Сереж, — говорил Иван, — если тебя вдруг позвонит Корщиков и будет предлагать коврик, то ты ни в коем случае не покупай его!

— А почему? — спросил я.

— Тебе надо отходить от них! — сказал мой учитель.

— От кого? — спросил покорно я.

— От Корщикова и от Ани, понятно? — внушительно определил Иван.

— Да… А почему? — не сопротивляясь, все так же покорно спросил я.

— Об этом потом, при встрече! — утвердил учитель.

— Хорошо, — согласился я.

— Ну пока, — попрощался Иван и повесил трубку.

Я тоже положил трубку и посмотрел на Вику, и улыбнулся ей, а сам подумал: «Я не успел спросить, что за коврик?..»

— Давай пить чай, — сказал я Вике.

— Что-то не так? Зачем он звонил? — спросила она.

— Не обращай внимания, — это с работы. А на работе, сама понимаешь, всегда каждый день какая-нибудь кутерьма!

И тут я вспомнил еще и о пропавшем магнитофоне, но сразу же отмахнулся от этой вчерашней, тяжеловесной мрачности…

Мы с Викой сидели друг возле друга, и пили чай, и переглядывались.

Жила Вика скромно. Ничего особенного, дорогого, как и лишнего в ее комнатах не находилось.

В одном углу в комнате стоял на тумбочке с отпиленными ножками черно-белый телевизор «Крым», в другом углу висела икона, под ней горела лампадка, в противоположном углу несколько книжных полок, поставленных прямо на пол друг на дружку, в последнем углу на стуле чернел телефонный аппарат, а посредине комнаты — два старых кресла и невысокий стол.

В соседней комнате находились две кровати: одна большая, деревянная, а другая маленькая, детская, тоже деревянная; был там еще шифоньер и трельяж…

Странное дело, но сегодня я начал видеть Вику по-иному. Я сидел и пил горячий чай, и во мне просыпался художник. Я словно отделился от того, что видел раньше, и заново созерцал Вику. Я старался не мешать Вике быть или объявиться в моих мыслях такой, какая она была высвечена этими молчаливыми мгновениями чаепития. И я видел Вику заново: осмысленные карие глаза, отточенная фигура, мягкие, невесомые жесты, милый овал лица, цветение и магнетизм аромата вокруг нее, а эти губы, а волосы, спадающие на плечи, всегда будто тают у меня в руках…

— Мы по соседству жили и любили. Мои ладони бережно так плыли у девочки по трепетной груди. И тайна ожидала впереди… — невесомо и сладко продекламировал я.

Вика встала с кресла, поставила свою чашку с недопитым чаем на стол, подошла ко мне, села на колени, и обняла меня за шею, и тихо попросила:

— Прочти мне еще что-нибудь… — и она, как малыш, прильнула ко мне всем своим телом.