Астральный гамбит

Муравьева стояла аккурат позади дрыхнувшей парочки, слегка согнувшись и придерживаясь рукой за неровную бревенчатую стену — у узкого окошка, за которым, судя по всему, занимался рассвет. Хотя, может, и наоборот, сумерки сгущались. Так или иначе, не видно там было ничего, кроме рваных клочьев белесого тумана и робких красноватых отблесков солнца на них.

Я обернулся в другую сторону: справа от меня Тереза держала за покалеченную руку Милану. Кровь фон Ливен ей, кажется, уже благополучно остановила, и теперь, похоже, пыталась вернуть утраченный палец. Пока безуспешно — и немудрено: как я слышал, приживить отрубленный перст для целителя — пустяк, а вот вырастить новый — задача не из легких. Увы, прежний мизинец молодой графини, судя по всему, остался в лифте.

Я поспешил отвести взгляд: сил смотреть на молодую баронессу у меня не было. Как ни крути, я же ее только что предал! Хладнокровно обрек на смерть, чтобы жить самому! Да, в итоге все обошлось, но что это меняет?

В этот-то момент и раздался тот, чужой голос.

Я вскинул голову: в стене слева оказалась дверь, и в ее проеме стоял пожилой человек в поношенной серой паре, брюки которой были заправлены в высокие сапоги. Спину он держал прямо, плечи его были расправлены, а подбородок горделиво вздернут. Внимательные темные глаза смотрели на нас из-под густых седых бровей удивленно и будто бы разочарованно.

— Даже интересно, кого вы ждали, сударь, — буркнула от окна Маша.

— Уж точно не сопливых первогодков из Федоровки, — недовольно проговорил незнакомец.

— Кто вы? — спросил я, торопливо поднимаясь на ноги. Фуражка Ясухару все еще была у меня в руке и, не придумав ничего лучше, я надел ее на голову. — И где мы, собственно? — второе, пожалуй, было сейчас даже важнее.

— Подполковник Николаев, резидент разведуправления Императорского Генерального штаба в Северо-Американских Соединенных Штатах, — не замедлил последовать развернутый ответ — похоже, на оба моих вопроса сразу.

Почему-то я даже не удивился.

— Кадет первого года обучения Огинский-Зотов! — браво приложил я два пальца к козырьку — благо фуражка на голове имелась, пусть и чужая.

— Вижу, что кадет, — как-то не слишком дружелюбно обронил подполковник.

— Мы что, в Америке? — изумленно промолвила между тем Маша. После чего, отпустив стену и выпрямившись — будто бы не без труда — тоже представилась: — Кадет первого года обучения Муравьева! — откозырять, за неимением головного убора, возможности у нее не было.

— В Америке, сударыня, где же еще? — подтвердил Николаев. — В самом ее, можно сказать, центре — в Канзасе.

— Господин подполковник, но это невозможно! — возглас принадлежал Терезе — они с Миланой тоже поднялись на ноги. — Портал на такое расстояние не открыть!

— В астрале всяко бывает, сударыня… А позвольте узнать, откуда вы прибыли? — осведомился резидент.

— Из-под Москвы… Кадет первого года обучения фон Ливен! — несколько запоздало назвалась молодая баронесса.

— Кадет первого года обучения Воронцова, — в свою очередь отрекомендовалась Милана.

— А это кадет первого года обучения Ясухару, — указал я на спящего на полу японца, — и кадет первого года обучения… Иванова, — решил я на всякий случай не раскрывать личность царевны. — Прошу простить их состояние, господин подполковник, произошло недоразумение…

— Иванова, значит? — прищурился Николаев, шагнув к спящей паре. — Ну-ка, ну-ка… У-у, как все запущено, — протянул он, приглядевшись.

Неужели, узнал Златку?

— Хотя вот тут у нас все еще интереснее, — пробормотал подполковник, двинувшись по комнате дальше и приблизившись к Муравьевой. — Не так ли, сестренка?

— Простите? — нахмурилась Маша, явно смущенная таким фамильярным обращением.

— Они не знают, да? — усмехнулся резидент.

— Не понимаю, о чем вы, господин подполковник… — мне показалось, или Муравьева побледнела?

— Ладно, о сем после, — заявил Николаев, направляясь от Маши в мою сторону.

Почему-то мне вдруг сделалось здорово не по себе.

— Ну, с вами, сударь, все понятно, — проговорил резидент, заглянув мне в глаза. — Как и с вашим напарником…

— Простите? — невольно повторил я давешнюю недоуменную реплику длинноножки.

«Сударь, господин Николаев — метис! — подал голос Фу. — Причем, всего во втором поколении — на четверть дух! И он меня видит!»

«То есть, он никакой не подполковник Генштаба?» — ахнул я.

— Одно другому вовсе не мешает, молодой князь, — с едкой ухмылкой ответил мне сам Николаев. — Особенно здесь, в Америке.

«Насколько могу судить, господин Николаев не лжет, — подтвердил мой фамильяр. — Он действительно резидент русской разведки, подполковник… и при всем при том — метис. Удивительно, но сие факт!»

«Офигеть…» — покачал головой я.

— Могу я поинтересоваться, что все это значит? — громко проговорила Воронцова. — Что за недомолвки?!