Астральный летчик

— Я к телефону не подхожу. Скажи автоответчику информацию или, в крайнем случае, место, где меня ждешь, и время. Я приду, уяснил?

Андрюша опять кивнул.

— Значит, первое. — Алик стал загибать пальцы на левой руке, начиная с мизинца. — Устройся к Сереже на работу — он возьмет. Второе, осторожно выясни, зачем тебя под Чена подставили, что они про «папу» узнали? Это уже третье, а самое главное — действуй очень осторожно. Сергей Николаевич — хитрован, просто голубой песец. Узнаешь — дай знать. Если я первый узнаю, я тебе позвоню.

Алик взял матовую бутылку «Абсолюта»:

— Ну, давай по последней. На прощание.

— Мы уж пили на ход ноги, — напомнил Андрюша, — она пустая.

— Ты знаешь, что такое абсолют, Андрюша? — Алик поднял матовую бутылку к солнцу. — Ты знаешь, что Эйнштейн свою теорию относительности назвал вначале теорией абсолюта?! Его просто не поняли в Среднем мире. Абсолют — вечен, бесконечен и нескончаем!

Алик наклонил пустую бутылку над стаканчиком:

— Смотри, Первозванный! Совершаю чудо для тебя, неверующего! Превращаю энергию в материю!

Алик покраснел, напрягся, сделал вид, что выжимает бутылку, как тряпку. Из бутылки потекла тонкая прозрачная струйка. Стаканчик наполнился наполовину. Алик наклонил пустую бутылку над вторым стаканчиком, и второй стаканчик наполнился наполовину. Андрюша глядел на Алика заплывшими глазами. Алик ему улыбнулся устало:

— Вот что делает вера! Так имей же ее хоть с горчичное зерно, Первозванный!

Алик размахнулся и бросил пустую матовую бутылку в волну. Булькнулась в коричневую воду бутылка. Вынырнула, запрыгала в волне вверх горлышком. К бутылке подлетали и подплывали серые чайки попробовать «Абсолюта».

Алик протянул Андрюше стаканчик и встал. Андрюша встал тоже.

— Пей. Сие есть кровь моя…

Они выпили не закусывая, просто шумно выдохнули одновременно. Алик обнял Андрюшу, похлопал по спине. Андрюша видел через его плечо, как у него за спиной оттопырился под майкой пистолет ТТ. Алик почувствовал его взгляд, отстранился.

— Ты один тайну сфинкса знаешь, Андрюша. Только ты. Учти.

Андрюша думал о другом:

— Алик, ты пистолет больше не носи. Ладно?

Алик насторожился. Андрюша ему объяснил:

— Если серьезные тобой займутся, все равно не поможет, не отстанут, и майку эту больше не носи, брось.

Алик засмеялся, закрутил лохматой головой:

— Майку не брошу, Андрюша. Мне без нее нельзя. Я в этой майке другой человек, и все к ней привыкли. Меня без этой майки народ не примет.

Алик протянул руку. Андрюша ее пожал.

— Пока. — Алик обнял Андрюшу крепко и резко. — Ты надолго не исчезай, Первозванный, я без тебя скучать буду.

— Алик, ты сегодня слезай с кочерги.

Алик удивленно поглядел на него:

— Какая кочерга, Андрюша?! У ценя сегодня столько работы! — Алик махнул рукой и пошел вверх по ступенькам. Остановился. Оглянулся. — Да. Ты в начале связи пароль назови. Скажи: Первозванный. Это только я про тебя знаю, Андрюша. Уяснил?

Андрюша кивнул.

Алик подмигнул ему, задрал майку, достал обшарпанный ТТ, опять подмигнул, прицелился. Сухо щелкнул выстрел. Сверкающими мелкими брызгами разлетелось горлышко пустой бутылки «Абсолюта». Разлетаясь, заорали противными голосами чайки. Дворник у Соловьевского перестал шаркать метлой.

Алик поцеловал пистолет, спрятал его под майку за спину, махнул на прощание и побежал по ступенькам спуска на набережную. Дворник уставился на него, как на внезапно возникшее привидение.

— Мужчина, — вежливо обратился к нему Алик.— Это не вы сейчас стреляли? — Зацокали подковки. Алик подошел к дворнику. Ткнул пальцем себе в грудь.— Мужчина, я из КГБ. Предупреждаю, вы должны говорить только правду и ничего кроме правды. Выстрел вы сейчас слышали?

Выдержав паузу, дворник вопросил задумчиво:

— А не пошел бы ты на х.?!

— Значит, вы ничего не слышали? — уточнил Алик. — Я вас так понял?

— А не пошел бы ты на х.?! — точно в той же тональности повторил закамуфлированный дворник.

— За-ме-ча-тель-но! Я удовлетворен вашими показаниями.

По гранитной набережной, удаляясь, зацокали подковки ковбойских сапог. Снова зашаркал метлой дворник, заметая его следы, и снова загомонили птицы в Соловьевском саду.

Андрюша прослушал всю эту сцену сидя на пустой холодной гранитной скамейке под сфинксом. Чувствовал себя он удивительно хорошо. Хмеля не было ни в одном глазу. Ни лицо, ни тело не болели. Может, действительно таблетка была сверхсекретная?

И тут вдруг Андрюша понял, что совершенно не знает Алика. Не знает, кто он на самом деле. Какой он без этой дурацкой майки. Даже фамилию его не спросил. Да и Аликом ли его зовут по-настоящему?

Андрюше улыбался западный сфинкс, освещенный восточным утренним солнцем…

5 Голубой песец

Домой Андрюша пришел в начале восьмого. Долго стоял на прохладной лестнице перед своей дверью, не решаясь звонить. Мать теперь вставала поздно, торопиться ей было некуда, а ключи он оставил дома. Отвык на войне от ключей.

Андрюша натянул на лоб беретку, чтобы мать не пугать. Позвонил, потом еще раз позвонил.

Мать открыла румяная со сна, как девушка, в халатике поверх ночной рубашки.

— Андрюша, я всю ночь не спала…