Астральный летчик

Таксер завел двигатель. Звеня разболтанным диском сцепления, как победными литаврами, тачка рванулась по кольцу вокруг стадиона. Таксер тут же стал рассказывать новые анекдоты про таблетки «Упса» и «сладкую парочку». Марина вздыхала. Андрюша молчал. Тогда таксер закурил и запел со значением:

Прошла любовь,
Прошла любовь,
По ней звонят колокола!…

Андрюша осторожно, двумя пальцами, взял его сзади за плечевой мускул и чуть надавил. Простейший прием: в переводе с японского «Ущеми плечо». Таксер вскрикнул, испуганно оглянулся на Андрюшу:

— Ты чего, командир?

— Не пой, пожалуйста,— попросил Андрюша.— И сигарету брось, пожалуйста.

Таксер щелчком выбросил сигарету в окно, сказал мрачно:

— Сразу предупреждать надо, что не в духе.

И, слава Богу, замолчал до конца пути. Только уже на Литейном спросил:

— Какое место Фурштатской?

— В любом месте останови. Я пройдусь.

Тачка дернулась и тут же остановилась. Мастер косил под дурачка.

— Пожалуйста, пройдись.

Напрашивался. Не понимал, что людям не до него. Андрюша полез в карман.

— Я же дальше еду, — отвела его руку Марина, и шоферу: — Подождите, я попрощаюсь.

Мастер хотел сказать что-то, но покосился на мрачного Андрюшу и промолчал.

Тачка остановилась в самом начале Литейного, как раз напротив Большого дома. Марина протянула Андрюше руку, тряхнула волосами:

— Чен говорит, что он такого упорного бойца еще не видел. А Чену можно верить. — Она улыбкой высоко оценила Чена.

Андрюша молчал. Она не убирала руку. Они так и стояли напротив Большого дома, взявшись за руки. Она вдруг оглянулась и сказала шепотом:

— Все равно вы эти два дня лучше с Сашей нигде не показывайтесь. Ладно?

— Почему два дня?

— Через два дня они с Георгием Аркадьевичем куда-то уезжают. По делу. По очень важному делу. Ладно?

И не убрала руки. Ну конечно, девчонка. Совсем девчонка. Стала бы женщина вот так стоять посреди улицы, взявшись за руки.

— Так вы все ему передадите?

— Передам.

Марина опустила голову. Но руку так и не убрала.

— Если бы я знала тогда… Он из-за меня все продал… И машину, и книги, и квартиру, все… Этого ему не говорите. Не надо. Это только вам. Все равно уже поздно. — Она вздохнула и убрала руку. — Пора.

— Подождите! — остановил ее Андрюша.

Она с готовностью вернулась. Снова встала рядом.

— Запишите мой телефон,— сказал Андрюша.— Может, понадобится.

Он сейчас точно знал, что Марине понадобится, обязательно понадобится его телефон, и Марина это поняла. Открыла сумочку взрослой леди и стала в ней искать. В сумочке что-то бренчало и гремело, как в испорченной игрушке. Наконец она достала ручку и чью-то визитку. Хитро прищурилась:

— Первые три цифры я записывать не буду. Они ведь такие же, как в «Ариадне». Район-то один. Правда?

Андрюша не знал, какие цифры в «Ариадне», но сказал свои:

— Первые — двести семьдесят четыре…

Марина подмигнула ему зеленым глазом:

— Давайте последние четыре.

Андрюша сказал ей цифры. Она аккуратно записала. Прежде чем спрятать все в сумочку, посмотрела на него лукаво:

— Думаете, понадобится?

— Обязательно, — уверил ее Андрюша.

— А вы мне эти дни не звоните. Ладно?

— Буду ждать вашего звонка:

Она опять лукаво посмотрела на него.

— А можно я просто так позвоню? Без всякого дела? Можно?

— Конечно.

Она удовлетворенно улыбнулась:

— Я очень рада, что в вас не ошиблась, Андрюша. Очень рада.

Застучали каблучки, хлопнула дверь такси. Зазвенели литавры, и тачка укатила. Андрюша чувствовал, что очень скоро она ему позвонит. Очень скоро. И не просто так, без всякого дела…

8 Only you

Дома было тоскливо и пусто.

В кухне на столе, прислоненная к чайнику, стояла записка от мамы. Без знаков препинания: «Андрюша ждала не дождалась уехала на дачу к тете Леле всего на два дня у нее крыжовник осыпается пельмени в холодильнике борщ на подоконнике картошка между дверей будь умницей не скучай я скоро всего на два дня мама».

Рядом лежали три десятки из «командировочных». Андрюша вспомнил, что на фотографии мать стояла у куста крыжовника и радостно кому-то улыбалась в объектив. И до него с внезапной ясностью дошло, что свою мать он потерял.

Потерял то, что никогда и не думал потерять.

Думал, что мать — это навсегда.

Как собственное сердце.

Оно остановится — и ты остановишься…

И потерял.

У нее крыжовник осыпается…

Андрюша перевернул записку. На обороте торопливо, наверное уже опаздывая, мать черкнула: «Звонил два раза какой-то то ли Айзенберг то ли Айсман не расслышала».

Андрюша понял, что звонил ему Айлендер. Островитянин. Алик из КГБ.

По ящику шли спортивные новости, кончилась программа «Время». Значит, было уже полдесятого. Если отнять время на дорогу, они просидели с Мариной у стадиона целый час. А ему показалось, что от силы минут десять… Андрюша послонялся по квартире. Постоял у телефона. И набрал «простой номер». В трубке после гудков щелкнуло. Автоответчик заговорил по-английски, очень красиво, без американского жлобства:

«Это Коммерческое Глобальное Бюро. Пожалуйста, оставьте вашу информацию и телефон. Вам обязательно позвонят. Большое спасибо».