Астрид Линдгрен. Этот день и есть жизнь

«Луизхен, Луизхен, я вовсе не такая чудесная, как ты думаешь, не надо так увлекаться, ни мной и ни кем другим, иначе ты становишься совершенно беззащитной и отдаешься на произвол другого человека. Я так тебя люблю, мы всегда будем друзьями, но не надо меня идеализировать и пренебрегать другими, теми, кому ты нужна как источник силы, как лекарство».

Чаще всего подруга оставалась глуха к уговорам, и вскоре стало ясно, что, не обижая и не отталкивая Луизу, Астрид должна выражаться однозначнее:

«Ты говоришь, я „играю с огнем“. С каким огнем? А как я должна себя вести, если не хочу играть с огнем? Разве любить другого человека и дружить с ним значит играть с огнем?»

Да, с Луизой Хартунг это так и было, а потому поток нежных писем и свежих цветов из Берлина – роз, тюльпанов, ирисов и гвоздик, только в вазу поставить, – продолжался. К Рождеству 1954 года Астрид неожиданно получила из Германии толстый конверт с билетом на самолет до Берлина и сказкой о ящерице и устрице авторства Луизы. Это была история любви, родившаяся из Луизиных размышлений о том, как «Astrid zum Reden bringen könnte» («как заставить Астрид раскрыться»). Ответ пришел незамедлительно, 20 декабря 1954 года, в форме сказки о неблагодарной и озабоченной устрице, «которой досталось слишком много любви от слишком многих, а потому она закрылась в своей ракушке». В сказке Астрид говорилось о всех тех шведах, которые ее добивались. В том числе там фигурировала некая ящерица мужского пола, по-видимому готовая бросить свою ящерицу-жену и ящериц-деток и угрожающая покончить с собой, если не получит устрицу своей жизни (она же Астрид Линдгрен):

«Но она все равно не пожелала пускать его на свою устричную отмель, потому что ей нужно было остаться одной, не делить ни с кем свое сокровенное „я“ и свою отмель. Были и другие ящерицы, самцы и самки, и все они хотели быть устрице ближе всех. Устрицу это очень беспокоило, и она сказала: как могу я выбрать одного-единственного, как могу сказать „nur du und ich“[39]».

После такого фантастического рассказа о том, как трудно ей отвечать на любовь и дружбу сограждан, Астрид ввела в сказку и Луизу. Астрид изобразила ее озорной самкой ящерицы с берегов Шпрее, которая тоже предъявляет права на популярную северную устрицу:

«Устрица так любила ее, так хотела, чтобы та была счастлива. Но их разделяли такие широкие долы, такие глубокие воды, что устрица подумала: „Kleine süsse Eidechse[40], найди устрицу у берегов Шпрее, устрицу, которая подарит тебе счастье, которое ты заслужила. Es gibt für alles Grenzen[41], ты не можешь звать меня издали, со своего берега, я ведь не могу приехать к тебе, а ты – ко мне, нас разделяют слишком глубокие воды… не требуй от меня слишком многого, kleine Eidechse[42], я ведь устрица, я закрываю створки, сижу на своей отмели и смотрю, как жизнь проносится мимо“».