Астрологический суд

Леша поплелся к остановке, стараясь ни о чем не думать и ничего не представлять. На середине пути он заметил, что идет дождь. Неприятная дрожь продолжала пробегать по его телу. Леша ускорил шаг. Навес над остановкой на некоторое время показался Леше согревающим и уютным, но внутренний холод вскоре напомнил о себе, и от внешнего комфорта не осталось и следа. Увидев приближающуюся беленькую машину с шашечками на крыше, Леша поднял руку и подошел к краю тротуара. Машина остановилась. Леша открыл дверь и, поприветствовав водителя, проговорил усталым, но мягким голосом:

– Мне нужно на хутор Ленина, но у меня есть только сорок рублей.

– Садись скорее, – кивнул водитель. – Простудишься еще…

Глава 9 «Холодильник»

Разговор с добродушным водителем привел Лешу в себя. Попрощавшись с ним, возможно навсегда, и поблагодарив его, Леша вышел из машины и остановился у ворот Пантелея. Послышались знакомые голоса. Леша постучал в калитку.

– Сейчас-сейчас, – ответили.

Калитку открыл Пантелей с заботливой улыбкой на лице и тяпкой в руках. Позади него у вишни стоял Топтол с лопатой и приветливо кивал Леше.

– Что с тобой? – спросил Пантелей, приглашая Лешу войти.

Он молча вошел и сел на скамейку подле Топтола, который тут же оставил лопату и сел рядом.

– Не молчи, Леша. Что случилось? – говорил Пантелей, подходя к ним.

– Садитесь, – сказал Леша, подвигаясь.

Пантелей сел и вопросительно посмотрел на Лешу.

– Николай Андреевич задумал что-то ужасное, – беспокойно начал он.

Топтол скорчил недоверчивую физиономию, невольно отодвинувшись на пару сантиметров от Леши.

– С чего это ты так решил? – спросил Пантелей.

– Мы сегодня встречались с Олей, – вспоминал Леша. – Пока Николай Андреевич с ней разговаривал, я вышел прогуляться и увидел некоторых «чаек», выходящих из Хладокомбината. Я пошел за ними и кое-что узнал. Потом вернулся к Николаю Андреевичу, и мы обменялись новостями. Оказалось, что все сотрудники, кроме меня, его и тебя, Ваня, работают под другим начальством в «Холодильнике» и занимаются тем же, чем мы занимались в «Чайке». Николай Андреевич сказал, что раз «Чайка» есть без него, то он не будет изобретать велосипед, а займется тем, что ему хочется. Предложил мне быть его «правой рукой», сказал, что осыплет меня деньгами, познакомит с важными людьми…

И все как-то говорил не так. И лицо было каменным. Он попросил меня ответить на его предложение, но сказал, что ему все равно. Тогда я попросил его отвезти меня сюда, но он выставил меня и сказал, чтобы я добирался сам, – к концу своего рассказа Леша чуть не разревелся. – Я не понимаю, почему он так рассердился. Ведь это же хорошо, что мы всех нашли. Ведь всего-то осталось позвать их в «Чайку»… Не знаю как, но это дело времени… Подумали бы и решили… Что его так расстроило? – Леша обратился к Пантелею.

– А, – он махнул рукой. – Дело нехитрое…

– Скажите! – потребовал Леша. – Я не понимаю.

– Видишь ли, – ласково отвечал Пантелей, похлопывая Лешу по плечу. – «Чайка» была воплощением его идеи. И когда возникли трудности… – Пантелей сделал паузу. – Когда возникли трудности, он задумался о том, что было бы, если б не было этой идеи, воплощенной в «Чайке». И этим… этим актом он хотел показать всему миру, каким ужасным стал бы этот мир без нее. И все бы хорошо, но его напоили лордой – желание его осуществилось.

Вообрази себе его положение: он, обуреваемый гордостью, попадает в мир, где «Чайки» нет. Бесспорно, он хочет видеть такой мир ужасным, а видит почти такой же, какой он на самом деле. Уже от этого ему стало плохо. Но это еще не все. Он узнает, что в мире, в котором нет «Чайки», она есть, только без его участия. Потому что идея не исчезает, когда исчезает один из ее создателей. Попробуй представить себя на его месте!

Леша понурил взгляд. Сидевшие рядом молчали.

– Но почему в этой желаемой Николаем Андреевичем реальности такие нежелательные последствия отсутствия «Чайки»? – воскликнул Леша. – Ведь она кажется Николаю Андреевичу, а не кому-то другому!

– Я же вам говорил, что лорду изначально использовали как наказание, – ответил Пантелей. – Не просто так. Как ты считаешь, одумается злоумышленник, если побывает в реальности, в которой его злодеяние совершено и последствия его такие, какими этот человек хотел их видеть?

– Нет, – понял Леша.

– Если бы лорда действовала так, ею бы не наказывали. Ты помнишь, я вам говорил, что кроме прочего лорда вызывает меланхолию. Она-то и рисует последствия в кажущемся мире.

– Я понял, – тихо сказал Леша. – Но что он задумал? Он будет мстить? Или что?

За Лешиным вопросом последовал тихий смех. Леша взглянул на Пантелея: на лице его не было эмоций. Смеялся Топтол. Его смех Леша слышал впервые: звонкий, мелодичный, легкий, родной (на мгновение Леше даже показалось, что смеется он сам).

– Как тяжело живется без доверия! – проговорил Топтол и взглянул на Пантелея.

Он одобрительно кивнул.

– Ладно, мозгов у тебя не хватает, чтобы додуматься! – обратился он к Леше. – Но неужели ты не чувствуешь, что твой начальник делает все правильно?..