Астрология и мифология

"В раннем шумерском искусстве… человек появляется как охотник-пастух, защищающий свои стада от нападения хищников, и как строитель храмов, как владыка-победитель и как жрец, совершающий культовые действия. Как будто бы человек сказал о себе впервые "я", точнее, "мы — люди", выделив себя из мира природы. Но это "я — мы" было не чисто человеческим, индивидуализированным "я", но мифологизированным. Оно было божеством, увиденным в образе человека, героем-родоначальником, и тем самым каждое "я" состояло с ним в родстве…

Новый этап в открытии мира можно определить формулой "я и мир". Но это "я" было в то же время божеством: божеством антропоморфным, т. е. таким, которое можно создать, только остановив внимание на себе самом"[124].

Таким образом, уже в III-ем тысячелетии до н. э. человек обратился к себе и познал божественность, скрытую в людях, а потом ещё шире открылся миру вокруг себя, сделав его более ясным, осязаемым и доступным. Последнюю идею прямо выражают огромные глаза и уши его богов. Глаза, как и уши, в Месопотамии считались вместилищем мудрости (а понятие мудрости имеет непосредственную связь с марсианским архетипом, о чем мы поговорим ниже). По-шумерски "ухо" и "мудрость" обозначались одной идеограммой, а словосочетание "ясные глаза" было метафорой магического прозрения. При этом шумерские скульптуры, даже когда изображают божеств плодородия, лишены чувственности: тело служит способом подчеркнуть сверхчеловеческие способности ("всевидение" и "всеслышание") или абстрактное намерение (молитвенный жест просителя).

Мы встречали образ "всевидения" в противоположных архетипах Урана и Солнца, связанных образом света: источник которого внешний (Небо) или внутренний (Солнце), и эти планеты также отвечают в астрологии за глаза. Мифологема Марса не делает этого последнего противопоставления: здесь образ огня — или пребывание Рудры одновременно в трех мирах — обозначает единство бога-духа (Уран) с природой (Солнце), что и связывает глаза с образом магии и целительства.

Образ глаза, который ещё встретится нам в этой мифологеме, остался символом высшей и порой разрушительной власти Бога в христианстве и в оккультизме (и на карте Таро, соответствующей планете Марс, глаз сияет над рушащейся башней своего личного мира, отгороженного от всечеловеческой реальности). В средневековье аналогичным известным символом магии была также пятиконечная звезда, активная форма которой хорошо выражает идею марсианского архетипа. Пять — число пальцев руки, ставшей основой самостоятельного вторжения человека в природу. От образа открытой ладони происходит римская цифра V.

* * *

Архетип Марса — это зов природы: божественный призыв выйти за привычные границы, который мы часто воспринимаем через предыдущий архетип: как страсть наших желаний, как любовь. И пробужденная мощь весны изначально связывает воинственных богов не только с возрождением растительности, но с сексуальной силой, которую мы также нередко определяем марсианским образом: как пламя страсти. Ей правит индийский Рудра: в этой роли он покровительствует диким животным, именуется Пашупати — хозяином скота и приносит потомство. И первый весенний месяц связан с любовью, как и вся весна: Марс указывает на физическое влечение и напряжение чувства, в то время как Венера, соответствуя второму, более спокойному периоду весны, определяет его фиксацию и расцвет.

Со страстной любовью связан миф о шумерском боге войны Нергале — который на дошедшем до нас изображении стоит на горе с мечом и дубинкой, насту пив на голову поверженного врага. Владычица подземного мира Эрешкигаль убила свою сестру Инанну, богиню плодородия и любви, кинув на неё лишь один взгляд смерти. Однако страстному Нергалу не составило труда завоевать её, взять в жёны и самому стать властителем царства мёртвых. Сначала его попадание в подземный мир объясняется нарушением ритуала (по-меркуриански): Нергал оскорбляет посланца Эрешкигаль на пиру богов, и она требует предать его смерти. Потом бог войны захватывает власть уже не силой, а любовью (мотив Венеры): он сам приходит к Эрешкигаль, увлекается ею, но насытив свою страсть, бросает её. Эрешкигаль в гневе угрожает выпустить на землю всех мертвецов, и тогда по требованию богов Нергал возвращается обратно и становится её супругом, деля с ней престол.