Астронавт Джонс. Время для звезд

Я не поверил. «Васко» направлялся к Альфе Центавра, но ему было лететь туда еще четыре года по земному времени. Он даже не приблизился к скорости света. Там, где он находился, вообще ничего не могло произойти. Это была какая-то ошибка.

Я перевернул лист, чтобы прочитать подробности на второй странице. Там, в рамке, было сообщение коммодора с «Санта-Марии»: «Официальное заявление. Сегодня в 03:34 по Гринвичу МЗК „Васка да Гама“ (ФДП 172) прекратил выходить на связь. В этот момент действовали две специальные линии связи: одна с Землей, одна с „Магелланом“[40]. В обоих случаях связь прекратилась без предупреждения, в середине сообщения, в один и тот же момент приведенного времени. Корабль был укомплектован одиннадцатью специальными связистами. Связаться с кем-либо из них не оказалось возможным. В свете изложенного следует считать корабль погибшим со всем экипажем».

Сообщение ФДП констатировало только, что контакт с кораблем утрачен. Было еще заявление нашего капитана и заметка подлиннее, включавшая в себя комментарии, полученные с других кораблей. Я прочитал все это, но главное содержалось в заголовке: «Васко» ушел туда, куда уходят все невернувшиеся корабли.

Тут до меня вдруг дошло, и я поднял глаза. Место Каса Уорнера было пусто. Дядя Альф поймал мой взгляд и тихо сказал:

– Он уже знает, Том. Капитан разбудил его и сказал, как только это случилось. Одно хорошо: что он не был связан в этот момент с братом.

Я не был уверен, что здесь дядя Альф прав. Если бы так случилось с Пэтом, я хотел бы быть с ним в последний момент, ведь хотел бы? Пожалуй, размышлял я, хотел бы. И во всяком случае, я был уверен, что сам-то дядя хотел бы держать за руку свою Лапочку, если бы что-то случилось, и ей пришлось уйти туда, откуда не возвращаются, раньше него. А Кас и его брат Калеб были очень близки, это я знал.

В тот же день капитан провел заупокойную службу, дядя Альфред прочел короткую проповедь, а мы все вместе пропели «Молитву о путешествующих». А потом мы притворились, что никогда не было корабля под названием «Васко да Гама». Но это было только притворство.

Кас ушел с нашего стола, и мамочка О’Тул взяла его к себе ассистентом. Кас и его брат работали в отеле, до того как их завербовал ФДП, и Кас очень ей пригодился: поддерживать экологический баланс на корабле с двумя сотнями людей – работенка не из легких. Господи, да просто выращивание пищи для этих двухсот человек, не будь это даже связано еще и с поддержанием атмосферного баланса, – серьезное дело. Одно обслуживание гидропонных плантаций и дрожжевых культур занимало все рабочее время девяти человек.

Через несколько недель Кас уже взял на себя писанину и надзор за всеми хозяйственными делами корабля, и мамочка О’Тул смогла полностью посвятить свое время научным и техническим вопросам, только за камбузом она продолжала присматривать.

И все же «Васко да Гама» не должен был нагнать на меня такую тоску. Я никого не знал на этом корабле. Если уж Кас с этим справился и вернулся к нормальной полезной жизни, то у меня не было оснований хандрить. Нет, я думаю, это из-за моего дня рождения.

В нашей столовой было два календаря, вроде тех, какие висят в банках, а под каждым из них – большие электронные часы, управляемые из вычислительного центра релятивистов. После старта на всех были одинаковое время и дата по Гринвичу. Потом, по мере того как мы ускорялись и скорость наша приближалась к световой, «замедление» между «Элси» и Землей начало проявляться все заметнее – и часы расходились все больше и больше. Сперва мы это обсуждали, а потом просто перестали обращать внимание на часы с земным временем. Что толку знать, что сейчас уже три часа ночи следующей среды по Гринвичу, если на корабле как раз обеденное время? Это вроде часовых поясов и линии перемены дат на Земле, обычно они всем до лампочки. Я даже не обращал внимания на ворчание Пэта по поводу того, в какое странное время приходится иногда работать; сам-то я стоял вахты в любое время суток.

Поэтому для меня как гром среди ясного неба прозвучал голос Пэта, когда он свистом разбудил меня посреди ночи и весело прокричал:

С днем рождения!

Как? С чьим?

С твоим, придурок. Нашим. Что с тобой? Считать разучился?

Но ведь…

Да подожди ты. Сейчас как раз вносят торт и все собираются петь «С днем рождения». Я спою вместе с ними, для тебя.

Пока они занимались этими делами, я встал, натянул штаны и прошел в столовую. По корабельному времени была глубокая ночь, и здесь горело только дежурное освещение. В его свете я рассмотрел часы и календари – так и есть, по Гринвичу был наш день рождения, а если гринвичское время пересчитать на наше, домашнее, там сейчас как раз ужин.

Но это же не мой день рождения. Я живу по другому времени, и это казалось неправильным.