Астронавт Джонс. Время для звезд

Телепатия существенно подвинула школьную физику в сторону – новая ключевая идея романа естественным образом потянула за собой психологию и – возможно, незаметно для автора – вытащила на страницы некоторые биографические отпечатки: у Боба в детстве и юности были не самые простые отношения с родителями и братьями-сестрами. Внутри многодетной семьи всякое бывает. Неравномерное распределение материнской любви или отцовской строгости может порождать причудливые фигуры в детском мировосприятии.

Три кризиса Тома Бартлетта

Во «Времени для звезд» Хайнлайн вновь намеревался выстроить роман взросления, с финальным возвращением к корням и выходом на новый виток спирали. Но проникшая в текст верхом на телепатии психология существенно изменила картину. Хайнлайн отошел от наработанных в бульваристике схематичных функциональных персонажей. Возможно, только что написанная от первого лица «Двойная звезда» побудила его отказаться от привычной бихевиористической модели (снаружи – скелет из слов и поступков, внутри – белое пятно, которое читатель мог раскрасить красками по своему вкусу). Писатель решил раскрыть перед читателем внутреннее содержание своего героя и попытаться разобраться, «как птичка устроена». Это очень мощный и рискованный шаг – отказ от наработанной формулы успеха. Шаг явно не был предназначен для детской аудитории; скорее всего, Хайнлайн пытался доказать себе самому – и еще, возможно, коллегам-критикам, – что способен решать и такие задачи. Разумеется, психология ему нужна не как самоцель – все, что он делает, подчинено вполне конкретным прикладным задачам. В данном случае Хайнлайн усложняет свою обычную задачу тем, что вводит героя с недостатками – не теми, классическими, которые Паншин называет «недостатком компетенции», т. е. наивностью или неосведомленностью, обычными для детских персонажей, а с вполне серьезными психологическими недостатками.

Откуда взялась тема психологического дисбаланса, совершенно понятно. Хайнлайн, рассматривая проблему близнецов, должен был найти в ней изюминку, зерно конфликта и стимул для дальнейшего роста-преодоления. И он нашел такое зерно, разводя близнецов на два плюса, одним из которых было слабоволие, конформизм, стремление подчиняться. Хайнлайн снабдил героя этими непривлекательными чертами, осознанно идя на риск получить отторжение читателя из-за некомфортного внутреннего мира рассказчика. В результате, как мне кажется, ему удалось удержать равновесие: с одной стороны, загнать главного героя в психологическую яму, а с другой – вызвать у читателя как минимум сочувствие к этой нескладной фигуре.

Что совсем необычно для Хайнлайна, так это то, что на помощь главному герою приходит профессиональный психолог. Доктор Деверо, конечно же, не использует термины психоанализа (Боб считал психоаналитиков шарлатанами, опасными для общества) и оперирует общими терминами «сознательного» и «бессознательного», а его метод терапии как будто имеет отношение к общей семантике Коржибски. И этот метод, как ни странно, срабатывает.

Вербализация мыслей и ощущений как метод диалога с самим собой незаметно преображает героя: мы можем заметить выход Тома из кризиса хотя бы по изменению фактуры рассказа – он наполняется контактами с другими людьми и событиями. На мой взгляд, Хайнлайн проявил здесь достаточно тонкое владение инструментами писателя, на которое рецензенты того времени не обратили ни малейшего внимания.

Думаю, что критики просто не были готовы оценить столь сложное произведение, как «Время для звезд». Вместо увлекательной экскурсии по звездолету и приключений с хеппи-эндом на далеких планетах, Хайнлайн пишет драму – личную драму героя и социальную драму экипажа «Элси», чей подвиг был забыт, а героизм не вызвал никакого интереса у неблагодарных потомков. Хайнлайн не зря вкладывает традиционный пафос речей «Вперед, к звездам!» в уста офисного клерка из Фонда. Потому что это ложный пафос, и роман не о романтике и достижениях, он скорее о том, что люди – только винтики машины прогресса, их труд и подвиг – ничтожны или даже напрасны и, в историческом масштабе, практически незаметны.