Астронавт Джонс. Время для звезд

Итак, первый кризис Томаса разрешается с помощью профессионального вмешательства психолога. Он вытаскивает свое эго наружу и сталкивается с ним лицом к лицу – а в результате нормализует отношения с братом. Второй кризис настигает Тома в последней трети романа, после катастрофы на Элизии – он налетает лбом на обычную для Хайнлайна проблему конфликта общественного и личного, принявшего форму дисбаланса между осознанностью поступков и необходимостью подчинения. Проблема сопоставления личной свободы и интересов выживания группы никогда не решается в романах Хайнлайна. Обычно последнюю точку в этом споре ставят внешние обстоятельства, а конфликт так и остается неразрешенным. «Время для звезд» не стало исключением, герой, с одной стороны, ломает свой конформизм об коленку, вплотную подойдя к открытому мятежу, а с другой – получает в руки слоган «Капитан прав даже тогда, когда он ошибается» и волевым решением прекращает дискуссию с самим собой. Критики отмечают эту особенность автора как недостаток, но мне кажется, что тут что-то не так. Хайнлайн не раз говорил, что в своих романах (даже в самых остросюжетных) он не дает готовых ответов, а ставит вопросы и пытается заставить читателя думать. Я считаю, что, оставляя конфликт в подвешенном состоянии, автор тем самым задает вопрос читателю, который должен сам выработать свой внутренний компромисс в этой важнейшей проблеме. В любом случае преодоление героем кризиса отношений общественного и личного не могло быть окончательным и бесповоротным – оно могло быть только постепенным преодолением бесконечных ступенек на пути к идеалу.

Третий кризис Тома Бартлетта – это его встреча с братом-близнецом семьдесят лет спустя. Встреча эта полна драматизма, и есть в ней что-то общее с воссоединением Себастиана и Виолы в «Двенадцатой ночи» Шекспира или, возможно, с библейской притчей о возвращении блудного сына. В данном случае дело тучным тельцом не ограничилось. Блудный сын вернулся не только к теплу родного очага, но и к богатому наследству и к победе в финальной психологической битве со своим двойником. Но мы легко можем увидеть в возвращении к цивилизации, комфорту и достатку параллели с «Гражданином Галактики». Такой финал не для героев Хайнлайна. Писатель грубо обрубает традиционный карамельный хеппи-энд, выливая в медовую бочку изрядную ложку иронии: едва одержав важнейшую в его жизни психологическую победу над братом-манипулятором, Том тут же встречает нового повелителя – двоюродную внучку Вики – и вновь окунается в уютное тепло подчинения. Нет, сам Хайнлайн не считал подчинение женщине слабостью. Я говорю о том, как эта сцена выглядит с моей точки зрения. Кстати, в ней есть явные параллели с «Дверью в лето»: герой совершает скачки во времени – и временной лаг между ним и его малолетней полуподружкой-полуродственницей внезапно исчезает, и они тут же женятся, мгновенно преодолевая грань между привязанностью и чувствами. Оба романа писались практически одновременно, так что эти совпадения вряд ли случайны.

Мы прощаемся с Томом в тот момент, когда он вновь собирается сбежать на звезды – подальше от размеренной и кем-то распланированной жизни, подальше от необходимости подчиняться… но способен ли он убежать от того, что скрыто у него внутри? Мы могли бы узнать об этом из продолжения, но, по счастью, продолжений Хайнлайн не писал, и все оставленные им загадки нам придется решать самостоятельно. Собственно, в этом и видел он одну из целей своего творчества.

Быстрый отклик и запоздалое эхо