Астроном

В какой-то момент я перестал терзать себя этими вопросами. В конце концов вера в Основателя не поколеблется, даже если прекратится чудо огня. Скорее наоборот, она станет еще крепче, ведь в убеждениях, постоянно подкрепляемых чудесами, есть некоторая фальшь. Настоящая вера должна существовать сама по себе, вне сверхъестественных происшествий или даже вопреки им.

Кроме того, я был уверен, что патриарх и святые отцы несомненно найдут этому какое-нибудь убедительное объяснение. Скорее всего, оно уже давно приготовлено и дожидается своего часа в одном из ящичков патриаршего секретера. А вот мою жизнь и жизнь моей семьи это событие может сильно изменить. Как и в какую сторону, я пока не понимал, но необходимость в такой перемене ощущал все сильнее и сильнее.

Своего пика эта необходимость достигла в день поминовения смерти Основателя. Уже спускаясь в лаз, я твердо знал, что сегодня чудо нисхождения не произойдет: свеча в футляре погаснет, а взятые спички окажутся сырыми. Я понимал, что меня могут назвать предателем, перечеркнувшим столетия верности и чести, но моя правда, понятая мною истинная картина мира, казались важнее, чем все обряды и заветы. Есть души, предназначенные для высокой цели, им дано многое и спрос с них особый. Сегодня я попробую изменить ход истории, какой бы высокой ни оказалась моя личная цена.

До последней минуты все происходило как обычно. Задолго до двенадцати я оказался на месте, отодвинул щеколду и сдвинул с места камень. После первого удара колокола я перетащил его в нишу, открыл футляр и несколькими энергичными выдохами загасил свечу. Спички я с вчера оставил за окном, упрятав под выступом подоконника, и ночная влага надежно пропитала серные головки.

Десятый удар, одиннадцатый. Напряжение, царившее в храме, передалось и мне. Сердце колотилось, пальцы рук, лежавшие на кромках проема дрожали.

Двенадцатый…. Несколько секунд гробовой тишины, а затем истошный вой ужаса. По традиции прекращение святого огня означает начало конца света. Дурачье в праздничных одеждах, набившееся в храм, решило, что он наступит прямо сейчас. Я потянулся за камнем, чтобы вернуть его на место, и замер. С противоположной стороны алтаря донесся скрежет, одна из мраморных плит сдвинулась с места, из образовавшейся дыры высунулась тонкая рука с горящей свечой и подожгла щепки. Пламя, словно ожидавшее прикосновения дрожащего язычка, вспыхнуло сразу, заплясало, выбрасывая вверх трепещущие листики, и вопль ужаса в большом зале мгновенно сменился бурными криками радости.