Асуня

Было бы светло, Асуня бы покраснел, а так скорее заспешил подобрать портки и на ощупь завязал пояс.

– Ты откудова тут взялся-то? – спросил Асуня, когда по-прежнему принадлежащее ему добро было надёжно спрятано в тёплое укрытие портков.

– Да тут как бы тракт-то уже за углом. Иду, слышу – орёт кто-то. Вот, пришёл помочь. Чего орал-то?

– Э-э-эх, – взмахнул рукой Асуня. – Прокляли меня. Иду вот в город, мага искать.

– Угу… – глухо произнёс незнакомец и опять примолк. – Чего, прям прокляли? – спросил он после паузы. – Совсем?

– Совсем… – признался Асуня и горестно вздохнул. – Тебе-то с таким-то видом могёт быть и нестрашно, привычно, да мне вот, мужику, таперича всё едино пропал я.

Уже угадывающийся привыкшими к темноте глазами силуэт незнакомца помотал головой:

– Не понял. Прости уж, говор ваш не очень понимаю.

– Э-хе-хе… – вздохнул Асуня. – Пропал я, толкую. Совсем, от ить. Прокляли меня, в бабу превращаюсь. То пить не мог, сейчас вон, сам слыхал – плачу! Позорище-то какое! С дому вот ушёл, коли боги умилостивятся – найду мага, да сниму проклятье, а коли нет – не вернусь боле. Хуже смерти мне в бабу превратиться! Житья не дадут вовсе.

– Н-да-а-а, беда-а-а, – протянул незнакомец и предложил: – Давай вместе пойдём, что ли? Я сам в Баталон шёл, да на дороге задержался. Тут чуть дальше поляна есть, там заночуем, а утречком как раз свеженькие посветлу доберёмся, как раз к обеду будем.

Асуня задумался. С одной стороны, не в одиночку как-то легче. Да и чего греха таить? Этот-то изузоренный да отощавший сам почти баба, поди, поймёт. Глядишь, и подскажет чего делать-то, ежели проклятье до конца наступит. А с другой, вдруг приключится чего, а они вдвоём такие? Оба расплачутся да причитать начнут, так и задерут их звери дикие.

– Как звать-то тебя? – спросил он у незнакомца, выжидающе глядящего на него.

– Кайлиэль, – ответил он, склонив голову так, что из-под волос выглянуло острое ухо.

– Ты энтот… – опешил Асуня, – эльф, что ли?!

– Отчасти, – ответил собеседник. – На три четверти. Можешь звать Кай, вижу, тебе проще будет.

– Ого… А я Асуня. Чистокровный мужик… Ой, человек, то есть! А светилка у тебя откудова?

– Да так, – Кай неопределённо двинул пальцами. – Друг одолжил.

Они помолчали. В тишине пустынной дороги раздался крик сыча, из-за ползущих туч наконец-то проглянула луна и осветила собравшийся гармошкой лоб Асуни.

– Так енто… – проговорил он и поднял взгляд на оживившееся лицо собеседника. – У тебя друг – маг?!

Кайлиэль вздохнул.

– А чем ты магу платить собрался, м?

Вот тут-то Асуня и опешил окончательно! Про плату-то он знал, да что за снятие проклятья платить придётся не подумал – так терзаниями занят был.

– Это что же? – в ужасе он поднял ладошки к лицу и хлопнул ими по щекам, как бабка Идалья делать любила, если гуси в корыто с бельём залезали, покуда она отворачивалась. – Это ж что такое-то? Это ж пропал я, получается! От етить-то меня Демоны, да што ж енто деется, боженьки светлыя! Быть мне бабою, как день ясен! О-хо-хо!

– О боги, ты что, опять плачешь?! – наморщил нос Кай и приложил костяшку пальца к губам.

– Да што мне уже, проклятому-то?! Да быть мне бабою, титьки мять свои до конца жизни-то, харчи готовить да в переднике ходить, горюшко!

Эльф убрал костяшку от губ и приложил ладонь ко лбу, закрывая глаза и опустив лицо. В тяжёлом вздохе слышалась усталость.

– Ох уж шутники, боги эти… – произнёс он достаточно громко, но Асуня его не слышал – рыдал. – Эй! – окликнул его Кай. – Эй, Суня или как там тебя? Давай, дружище, на поляне доплачешь, я окоченел уже тут с тобой стоять. Там сядешь да пострадаешь от души, а сейчас пошагали.

Асуня всхлипнул ещё пару раз, утёр нос рукавом рубахи, неуверенно улыбнулся и сказал:

– «Дружище»… Добро!

Кивнул и послушно потопал за развернувшимся эльфом.

На перекрёсток с трактом они вышли через пару минут, Асуня даже досморкаться после слёз не успел. Светлый камень брусчатки белел, будто озеро в свете луны. Кай подхватил из кустов сумку с поклажей, взвалил на плечо, охнул, но поправил и направился на восток.

– Ты энтого? – спросил его Асуня. – Чаво кряхтишь-то?

– Пустяк, – отмахнулся друг. – Плечо болит сегодня – повредил.

– Так энто… – глуше сказал парень, – давай, что ль, я потащу, чаво разницы-то? Всё одно ж вместе идём, а я такие мешки по три таскал. Ну, когда мужиком-то был. Сейчас уж не ведаю, но один-то подыму, всё ж силушка из рук не ушла вся до конца-то.

Кайлиэль смерил его взглядом, а затем с сомнением, но всё же снял лямку и протянул ношу ему.

– Спасибо, – качнул он косами, а Асуня ухватил ремешок и перекинул себе через плечо, практически не почувствовав веса. – А довольный такой чего? – усмехнулся Кай.

– Так етого! Несу же ж! Гляди, не ушла ещё силушка, подзадержалась. Как думаешь, мож, я сильной бабой буду? Ну как баба Данья с хутора? Она порося с полменя ростом передвинуть от корыта до загона могла! О кака баба – огонь!

Эльф в который раз вскинул брови, но не ответил, а шёл, глядя слепым взглядом в центр дороги. Отчего-то Асуня смутился.