Асы и пропаганда

«Три торпеды пошли к цели. И теперь мы замерли в ожидании — последует ли взрыв? При этом каждый, кто определял элементы атаки (помощник командира, дивизионный штурман и штурман лодки. — Прим. авт.), мысленно проверял свои расчеты. Ведь это была первая гидроакустическая атака. Волнуясь, смотрели на часы. Прошло около минуты. Неужели промах? И вдруг лодку сильно встряхнуло, послышался глухой взрыв. Акустик также доложил о взрыве…»

При продолжении патрулирования несколько раз «К-52» подвергалась преследованию подводных лодок противника.

«Гидроакустик прослушивал шум винтов сразу двух лодок. Они пытались приблизиться к нам и атаковать. Но каждый раз мы уклонялись, меняя скорость и глубину».

Зацепившись за обнаруженный вражеский сторожевик, следуя за ним в кильватере несколько часов, «К-52» вышла на конвой и произвела атаку по одному из транспортов. Транспорт потоплен. После атаки снова пришлось уклоняться от сторожевых кораблей и подводной лодки противника.

Иногда перед прохождением конвоя вражеские самолеты проводили «профилактическое бомбометание» с целью заставить наши подводные лодки уйти с вероятных курсов следования транспортов. Несколько раз подводники «К-52» слышали и видели такую «профилактику».

Все время патрулирования «К-52» действовала «исключительно ночью, в надводном положении, и прежде всего потому, что днем лишь отдельные быстроходные корабли противника совершали рейсы между Либавой и Померанской бухтой. Конвои же ходили только по ночам, с большим охранением».

В ночь на 7 марта были обнаружены 3 миноносца противника, следовавшие в кильватер ПЛ на дистанции двух-трех кабельтов. Погружаться было поздно. Дав максимально возможный ход, начали отрыв от кораблей противника.

«Каждую секунду нас могли обнаружить, так как расстояние между лодкой и миноносцами увеличивалось очень медленно. Хотелось как можно быстрее оторваться от противника, занять выгодную позицию и атаковать его. Как назло, видимость стала улучшаться и в разрывах облаков уже показалось звездное небо.

Напряжение возрастало с каждой минутой. Казалось вот-вот на миноносцах заметят нас, увеличат скорость, откроют артиллерийский огонь, пойдут на таран. В какое-то мгновение я уже готов был пойти на срочное погружение, но сдержался.

Наконец дистанция от противника увеличилась («коломенцы» не подвели. — Прим. авт.), появилась возможность самим атаковать врага. Мы развернулись на боевой курс…»

Произведя торпедный залп из кормовых торпедных аппаратов, один из миноносцев отправили на дно. Оставшиеся миноносцы начали преследование успевшей очень быстро погрузиться лодки, сбросили несколько серий глубинных бомб, но безрезультатно. При этом акустик доложил, что слышит шум винтов еще нескольких кораблей ПЛО, очевидно, это было охранение очередного конвоя.

«Я приказал уходить. И как раз вовремя — неподалеку стали рваться бомбы. Сторожевики атаковали лодку строем фронта, старались вытеснить из района позиции к северу».

Через полчаса акустик доложил: «На курсовом сто градусов правого борта слышу шум винтов многих транспортов». Надо бы атаковать, но все торпеды в торпедных аппаратах были израсходованы, а перезарядить аппараты времени уже не хватало.

После трехчасового плавания в подводном положении всплыли и взяли курс на север. Определили свое место по маяку Хоборг и легли на грунт для некоторого отдыха и перезарядки торпедных аппаратов.