Асыл

— А-а, от Вихрева! — узнав почерк Николая Петровича, радостно протянул он. — Ты где остановился?

— Я еду на заимку к Рустему Бисимбаеву.

— Знаю, знаю, славный старик. А внучка Асыл с ним живёт?

— Да. — Дима опустил глаза.

— Помню. Я встречал её у Оспана, — чуть улыбнувшись, сказал Ибрай. — Передай ей привет от меня и скажи, чтоб с занавеской обращалась осторожнее, — вспомнив случай на стоянке Оспана, заметил весело Ибрай.

Взволнованный встречей с Сеитом и Ибраем Дима вышел из землянки.

Попрощавшись с Болатом, он направил коня на заимку Рустема.

ГЛАВА 13

Часа через два, поднявшись на один из холмов, Дима заметил далеко на равнине старую заимку. Там жила Асыл. Скоро он увидит её. Какое-то новое, неизведанное, волнующее чувство охватило Диму, и он быстрее, погнал коня. Казалось, боль в плече утихла, скорее бы увидеть Асыл.

Но почему не слышно обычного лая собак? Заимка казалась вымершей. Только недалеко от неё паслись безнадзорные овцы. Диму охватила тревога. Подъехав к избе, он увидел сорванную дверь, висевшую на одной петле, которая, качаясь от ветра, скрипела так жалобно, что подросток в предчувствии какой-то беды поспешно соскочил с лошади и перешагнул через порог.

На нарах, закрывшись овчиной, лежал Рустем. Над правым глазом старика виднелся большой синяк. Шея и щёки были в ссадинах. Дима шагнул к нему.

— Дедушка!

Рустем приоткрыл здоровый глаз. Узнав Диму, он поднялся на локте и с трудом произнёс:

— Сегодня утром на нас напали аллаш-ордынцы, и Жамандык увёз Асыл.

На Диму словно навалилась какая-то тяжесть, он прислонился к косяку.

Рустем продолжал:

— Кекжал убит. Газез с семьей ещё до налёта уехал гостить к брату. Я остался один.

Голова старика бессильно упала на подушку.

— Асыл билась в руках Жамандыка, как птица. О горе! — плечи Рустема дрогнули. — Я пытался защищать свою внучку, но проклятый Байнешев и Таутабай избили меня. С ними были Идеят и Жамал.

— Кто они такие? — Дима подошёл к старику и уселся возле его ног.

— Это аллаш-ордынцы. Я слышал… — Рустем понизил голос. — Идеят и Жамал с какой-то целью думают примкнуть к Ибраю. Об этом они говорили сегодня здесь в избе, думая, что меня нет уже в живых. Байнешев так и сказал, что после его крепкого удара старик подох.

Рустем умолк.

Дима постоял над стариком и в тяжёлом раздумье вышел из избы.

Недалеко от пригона он увидел Кекжала. Пёс лежал, вытянув шею, и казался мёртвым. Дима подошёл к нему ближе и присел на корточки. Кекжал слабо вильнул хвостом.

— Жив, — с облегчением вздохнул подросток и ближе наклонился к Кекжалу. Левая задняя нога собаки была раздроблена пулей. Дима поспешно вернулся в избу и, разыскав чистую тряпку, сделал Кекжалу перевязку. Пёс благодарными глазами посмотрел на своего друга.

Устроив для собаки подстилку в прохладном углу пригона, Дима с большим трудом перенёс Кекжала и вновь вернулся в избу.

Рустем, казалось, спал. Прислушиваясь к его ровному дыханию, подросток открыл ящик, где лежал хлеб и сыр, налил в чашку воды и всё это осторожно, стараясь не потревожить старика, поставил возле его изголовья. Затем на цыпочках вышел и прикрыл за собой дверь.

Через час он уже мчался по большой дороге на Батбаккару.

Узнав от Димы о похищении Асыл, Болат направился к своему тысячнику Альжану, и тот распорядился дать в помощь Диме и Болату пятнадцать всадников. Ибрая в Батбаккаре уже не было.

Вскоре маленький отряд мчался во весь опор к шестому аулу.

Что произошло на заимке?

После отъезда Газеза с семьёй в соседний аул к Рустему неожиданно явился Жамандык.

Асыл не успела спрятаться, как коротконогий, соскочив с коня, вошёл в избу. Старик в это время плёл из сыромяти камчу. Увидев непрошенного гостя, Асыл сделала попытку выйти из избы.

Жамандык преградил ей дорогу, схватил её за руку и отбросил к стене.

— Сиди! — крикнул он грубо. — А не то…

— Вот что, ак-сакал, — обратился он более мягко к старику. — Через год Асыл исполнится шестнадцать лет. Сохраним обычай старины: по закону шариата она должна быть обручена.

При последних словах Асыл затрепетала.

— Я твоему сыну заплатил хороший калым[11], — продолжал Жамандык. — Заберу Асыл — пригоню ещё баранов, и ты будешь жить без нужды.

— Нет, Асыл я тебе не отдам, — твёрдо сказал Рустем и поднялся на ноги. — Свою внучку я не продаю, — заявил он твёрдо.

— Значит ты идёшь против обычаев нашего народа?

— Это байский обычай, а не народный. Он теперь уже умер.

— Кто его похоронил? — спросил со злобной усмешкой Жамандык и сузил глаза, точно кошка.

— Народ, — отчётливо произнёс Рустем.

— Ты что, большевик? — аллаш-ордынец шагнул к старику.

Асыл метнулась к Рустему и, заслонив его собой, гневно крикнула Жамандыку:

— Твоей женой я не буду!

Коротконогий взмахнул нагайкой.

— Кекжал! — крикнула Асыл.

Лежавший недалеко от избы волкодав ворвался в жильё.

— Если ударишь ак-сакала, живым отсюда не выйдешь, — побледнев, произнесла Асыл и показала на ощетинившегося Кекжала. — Вот твоя смерть! — прошептала она чуть слышно.

Жамандык в страхе попятился к выходу.

— За это вы ещё поплатитесь! — произнёс он злобно и поспешно вышел из избы.