At war with ourselves (ЛП)

Она собиралась что-то сказать, но снова не произнесла ни слова. Он знал — она собиралась ответить тем, что действительно заставит его передумать, но изменила решение. Она слишком устала, чтобы отказывать себе в нескольких часах сна, ведь в этом, в конце концов, и был весь смысл.

— И честно предупреждаю, — Драко бросил на нее свирепый взгляд, — если ты посмеешь лезть с объятиями, то окажешься на полу еще до того, как успеешь ко мне прикоснуться.

Она посмотрела ему прямо в глаза.

— Я не обнимаюсь с ублюдками, Малфой.

— Верно, дорогая. Ты только трахаешь их.

***

Драко слышал, что война меняет людей. Но никогда в действительности не видел этого.

Кто сказал, что, не начнись война, они никогда не стали бы спать вместе? Это было единственное реальное изменение, которое он мог разглядеть.

В остальном Гермиона Грейнджер все еще оставалась невыносимой всезнайкой, одержимой честью и преданностью. Он предположил, что именно поэтому она так сильно нуждалась в этом. Ее тайное предательство можно было стереть с лица земли. Все, что ей следовало сделать, — очистить прошлое, убив любовника, и тогда все было бы кончено. Можно подумать, она могла стереть выражение лица Поттера или то, что он перестал с ней разговаривать. Все вернется на круги своя, если она сможет избавиться от совершенной ошибки единственным известным ей способом.

С другой стороны, он изменился. Он списывал это не на войну, а на годы и взросление. Однако он все еще оставался высокомерным и чистым. Он все еще оставался богатым ребенком, ненавидящим все, что ниже и выше его. Он все еще оставался Драко Малфоем.

Война ни хрена не изменила.

***

— Ты пьян.

Ее вывод не был таким уж неправильным, но Драко начал спорить.

— Я не пьян, балда. Я… без сил.

— Без сил?

— Да. И посмотри на себя, Грейнджер. Преследуешь меня?

— Я встречалась в кафе с Г… друзьями. Я заметила, что ты чуть не столкнулся с фонарным столбом. В этой части города не стоит бродить пьяным, когда любой может застать тебя врасплох, Малфой.

— Гарри? Ты встречалась с Поттером? В кафе? Что ж. Разве он не клевый?

— Да, там был Гарри, но не только. Нам всем там нравится, поэтому мы туда ходим. Там приятная атмосфера и вкусная еда, и неважно, есть там канделябры и освещенные свечами столы или нет.

— Значит, если кто-нибудь пригласит тебя на свидание в ту закусочную, ты не будешь возражать? — Он бросил на нее хитрый взгляд, как бы говоря: «вот ты и попалась».

— Вообще-то, нет…

— Ложь.

— Это не так…

— Ложь.

— Мал…

— Ложь.

Она зарычала, и он выгнул бровь, поворачиваясь к ней лицом.

— Так это еще один пункт из списка того, что заставляет тебя рычать.

— Прошу прощения?

— Я веду список. Мои действия и твоя реакция. А еще ты рычишь, когда я…

— Ладно, хватит. Мы вообще не об этом говорили. — Она покраснела и склонила голову, чтобы скрыть лицо.

— Ах да. Мы говорили о твоем свидании с Поттером, — произнес он низким, опасным тоном и скривил губы в усмешке.

— Это тебя не касается, Малфой, но я не собираюсь на свидание с Гарри. Я…

— Правда?

Она помолчала, а после спросила:

— Что?

— Свидание? Ты трахаешься с другими, когда не трахаешь меня?

Гермиона ощетинилась и бросила на него возмущенный взгляд.

— Я не обязана тебе отвечать!

— Держу пари, так и есть. Небось…

— Заткнись! Ты не имеешь права знать, не имеешь права обвинять меня! Вот честно, если продолжишь в том же духе, мне придется сообщить кому-нибудь о твоем пьяном…

Она не могла дышать, когда он крепко прижался к ней всем телом, рукою обхватив шею.

— Тебе лучше бы помнить, Грейнджер, — прорычал он, — кто я такой. Не угрожай мне.

Он отпустил ее шею так же быстро, как и схватил, пальцами скользнул по теплой коже. Она впилась в него взглядом, хлопнула ладонями по его груди, отталкивая.

— Не смей больше так ко мне прикасаться, — прошептала она с прищуром, грозя пальцем.

— Я не очень хорошо отношусь к угрозам. На случай, если ты не настолько умна, как о тебе говорят, вот что я скажу… попытаешься предать меня, Грейнджер, и я отвечу тем же.

Какое-то время они стояли на безымянной лондонской улице, глядя друг на друга, окруженные безрадостным теплом весенней ночи. Она двинулась первой, и он последовал за ней, гнев медленно рассеивался.

Пока они пробирались по лабиринту улиц к маленькой квартирке, которую Драко снял для ночевки в Лондоне (по случайному совпадению она находилась на полпути между их домами), улицы становились все темнее, а расстояние между их телами — все меньше. Он не произнес ни слова, даже когда занес руку вверх в такт шагу, а после опустил, соприкасаясь с ее ладонью. Даже когда она переплела их пальцы и прижалась к нему боком.

***

Было очень интересно наблюдать, как эмоции быстро меняются на ее лице, пока она думает. Тот факт, что он знал, о чем она думает, не отменял этого.

Если она повернется и уйдет, он отпустит ее — она это знала. Но если она останется и будет бороться, он окажет сопротивление. И разве не иронично: те, кто в школе состязался на занятиях, теперь стоят здесь и снова сражаются друг против друга?

Но такова жизнь. Замкнутый круг. И каким-то образом ты всегда возвращаешься к началу.