Atacarme (СИ)

Эльф тоже почувствовал приближение альфы, он очнулся, увидел мощную фигуру возле себя, предпринял попытку встать. Не смог. Тогда попытался хотя бы отползти. Арагорн упал перед ним на колени, погладил бедро, случайно задев ранку, видневшуюся сквозь дыру в одеянии. Эльф вздрогнул и с ужасом посмотрел на человека. Прекрасные яркие глаза блестели в темноте, умоляли его уйти. В его небесном лике мелькнула тень узнавания. Наверняка показалось, Арагорн мог поклясться жизнью, что никогда раньше не видел этого эльфа. Рука мужчины поднялась выше, изучая изгибы божественно прекрасного тела. Несмотря на ранения и следы сажи на его лице, Арагорн был уверен, что не встречал в своей жизни существа прелестнее. Его руки расстегнули единственные две, едва держащиеся, застежки на длинных лохмотьях, распахнули одежду, сдавили плотные шарики припухших сосков. Человек привлёк омегу к себе, целуя шею. Эльф надрывно задышал, вытянул вперёд руки, не допуская жаждущего близости альфу к себе. Арагорн перехватил его ладони и покрыл поцелуями.

— Не надо, дорогой, не противься неизбежному, с тобой это не первый раз, так ведь?

Руки альфы коснулись живота, наслаждаясь мягкостью и теплом кожи, покрытой мурашками. Он грубовато сжал ягодицы эльфа, пристраиваясь между его ног. Омега обладал бо́льшей выдержкой, чем Арагорн. Он был весь влажный, но несмотря на страстное желание тела отдастся любому, продолжал вырываться. Человек с силой прижал его к земле, навалился всем весом, высвобождая изнемогавший от трения о грубые штаны член. Он пытался быть нежным и аккуратным, целовал его шею, проводил губами по линии точеного подбородка, по чуть выпирающей скуле к уху, снова вниз, желая целовать губы. Но омега, к его удивлению, на ласки не реагировал, уворачивался от поцелуев. Арагорн внутреннее смутился. Он никогда ещё не встречал таких строптивых в дни зачатия омег. Это было уже не просто принуждением, а натуральным изнасилованием. Он решил завершить такое неприятное для эльфа соитие как можно скорее и тут же толкнулся в его тело. Эльф дёрнулся сильным порывом в сторону, не давая проникнуть глубже. Теперь альфе пришлось применить настоящую силу, чтобы удержать его.

— Ты сам знаешь, что должно произойти. И произойдёт. Ты хочешь этого не меньше меня. Все будет быстро, — шептал человек, которого внезапное сопротивление и сводящий с ума пудровый аромат только распалили.

— Нет! Ты ошибся! Я не свободен! — остервенело рвался из его рук эльф, словно пойманная птица.

— На тебе нет метки!

— Он не успел, мой истинный!

— Это война! Может твой альфа мёртв!

— Нет! Он жив! Жив! Прошу, будь благороден!

И сам пленник, и человек прекрасно знали, что эти слова и горькие слёзы ничего не изменят — отсутствие метки позволяет любому альфе вступить с ним в близость.

Арагорн сорвался, и сильным ударом вошёл в него до упора, ещё раз и ещё. Альфа, не жалея более непокорного омегу, брал его жёсткими и резкими рывками, не заботясь больше о его чувствах, отдаваясь только своим неземным ощущениям. Человек прерывисто дышал сквозь приоткрытые губы, сжимал до синяков бедра эльфа, стискивал зубы, стремясь сильнее натянуть его на свой возбужденный орган. Омега всхлипывал и стонал, явно не от удовольствия.

— Пусти меня! Чудовище! Не смей кусать меня! — в голос кричал он сквозь слёзы.

Вбиваясь в горячее скользкое тело, полное тайной страсти, которую этот красивый омега ему никогда не подарит, лаская его белые тёплые плечи, Арагорн и сам не заметил, как прикусил нежную, как самый тонкий шёлк, кожу. Омега под ним отчаянно взвыл.

— Прости, я не хотел! Она пройдёт за пару месяцев, — шептал Арагорн и мягко, извиняющиеся, целовал ранку от новой метки.

Эльф в объятиях человека глухо зарыдал и слабо засопротивлялся, почувствовав, как его нутро заполняют оплодотворяющие волны. Арагорн изливался бесконечно долго, лаская обмякшего эльду и уговаривая его успокоиться:

— Не убегай от меня, милый. Скоро все закончится. Я отведу тебя к друзьям, тебя примут, как своего, накормят, дадут тёплую одежду. Быть может, среди выживших ты найдёшь своего альфу. Он поймёт и простит, тут нет твоей вины.

— Он найдёт. И убьёт тебя, — сказал эльф со злостью, не свойственной омегам.

— Пусть так, я готов ответить. Но уверен, что если мы встретимся, то сможем спокойно все обсудить и договориться. У меня тоже есть жених.

Все, наконец-то, завершилось. Арагорн встал, отвернулся, чтобы отереть чресла чистым куском ткани из-за пазухи. Но когда он снова посмотрел на место недавнего насилия, эльфа там уже не было. Он словно испарился в тенях или слился с пейзажем. Арагорн в гневе стукнул себя кулаком по бедру. Странное спасение получилось!