Atacarme (СИ)

— Так было не раз. Это ощущаем мы все, — Элронд печально кивнул, — Король обезумел в своём горе. Я боюсь, что он не способен защитить своё государство. Но именно Гондор всегда был оплотом веры и главным рубежом перед силами мрака. Келебримбор, обстоятельства складываются так, что ты должен как можно скорее принять правление, пока не случилось ещё большей беды. На востоке уже неспокойно.

— Разумно ли праздновать свадьбу на крови? Не лучше ли дать Эльдариону время для траура? — в голосе Келебримбора зазвенели стальные ноты несправедливости такого шага. Но владыка Ривенделла, неожиданно и непривычно твёрдый, как скала, настаивал:

— Мне жаль внука, но он не просто эльф. Он, как принц, был рождён с грузом ответственности перед Эру и народом, и должен взять волю в кулак, чтобы перейти сейчас же к решительным действиям. Это его долг. Временем для горевания мы не располагаем.

В глазах Элронда все же мелькнула вспышка жалости и боли. И он тихо продолжил:

— Так будет лучше и для Эльдариона. Брачная жизнь быстрее сотрёт его слёзы. Я надеюсь на тебя, лорд.

* * *

Спустя некоторое время после этого разговора в дальней колоннаде встретились две фигуры, так и не сменившие траурные плащи.

— Венчание назначено через неделю, — сказал один из них на древнем языке, который в Средиземье знали очень немногие.

— А как же траур! Я рассчитывал, что гибель Арвена отсрочит свадьбу ещё на год. В Гондоре ещё слишком много «правоверных», — удивился собеседник на том же шипящем таинственном наречии.

— Да, нам было бы выгоднее сместить их бескровно, пока действующий король слаб. И выставить замены его сильных сторонников решениями Арагорна. Но на срочном венчании настаивает Элронд, а за ним и все эльфийские владыки.

Тень под другим капюшоном только вздохнула:

— Проклятый Элронд… Жаль. Я рассчитывал на мирную развязку. Неделю… ну что же. Придётся действовать быстрее. И жёстче.

Часть 12

Неделя для принца пролетела, словно в тяжком тумане. Но юность одержала верх над скорбью. Большую роль в этом сыграл Келебримбор, который всегда был рядом и уверял Эльдариона, что Арвен не хотел бы видеть сына в печали, и что смерть для их народа — понятие временное и относительное.

— В конце концов все мы встретимся с почившими родичами, чтобы уже никогда не расставаться. А сейчас, в это тяжелое время, мы должны быть сильными, ради светлой памяти наших предков.

Эльдарион дни напролёт лежал на коленях своего истинного и совсем не готовился к предстоящему торжеству. Только за два дня до своей свадьбы он вспомнил, что у него нет ни торжественной мантии, ни колец. Но и тут владыка Эрегиона выступил настоящим благородным альфой. Выяснилось, что он всю подготовку взял на себя — отправил приглашения в посольства важных государств и родственникам, распорядился о богатом пире, а кольца, как оказалось, он уже давно выковал собственноручно. Свадьба, конечно, будет менее пышной, чем изначально планировалась. Но это совсем не важно. Ведь главное — скоро их судьбы будут скреплены перед Эру и валар.

Что касается парадного облика юного жениха — то Келебримбор посоветовал надеть венец Лютиена и парадную белую мантию Арвена, в которой тот венчался с Арагорном. Эльдариону особенно понравилась эта идея. Это было трогательно и символично. Жаль, что Арвену не дано увидеть свадьбу сына. На глаза принца снова выступили слёзы.

* * *

По устоявшейся столетие назад традиции будущий король должен принять правление за день до своего венчания. Келебримбор сообщил о своём нежелании широко праздновать это событие в дань уважению трагедии королевской семьи. Однако жителей Гондора, тоже скорбящих о добром Арвене, тронула эта скромность. И в храме валар собралась громадная толпа народу. Люди толпились и на лестницах, и на площади, ожидая выхода нового правителя, что по слухам был невероятно талантлив в управлении и опытен в поднятии производства. В последние годы Гондор переживал не лучшие времена, и как бы гондорцы не любили и не уважали Арагорна, они надеялись, что под руководством эльфа их жизнь улучшиться, а страна превратиться в цветущее, светлое и волшебное государство на манер прекрасных Ривенделла и Лориена.

Арагорн находился в плену чёрной печали. Он с горькой усмешкой думал, что ему очень повезло — ведь свои эмоции можно прятать за трауром по супругу. На самом деле с души короля, готовившегося попрощаться с короной, словно свалился огромный груз супружеских обязательств. Теперь он получил не порицаемое право волей или неволей заполучить нового омегу. Он не жалел ни трона, ни власти, он плюнул в лицо любви всей своей жизни, он предал и сына, и Арвена ради единственного существа во всем Эа. Которого сейчас нет в храме.

Арагорн волновался. Ещё в начале недели Анар и Нариэль отбыли снова на эрегионские дела, но обещались, что к торжественным церемониям точно вернутся. Человек ждал, и ему даже казалось, что среди толпы мелькает край серебристой мантии и парит на ветру золотой локон. Он пытался поймать светлую тень взглядом, но смирился, что это всего лишь видения из-за его всепоглощающей одержимости.