Atacarme (СИ)

— Я думаю, что сейчас как раз не время, любовь моя. Ведь не пройдёт и года после свадьбы, как у нас будут внуки. Стоит помочь нашему сыну освоиться в новой для него жизни. А потом… быть может…

— Ты, конечно прав, — улыбнулся Арвен.

Арагорн не хотел больше детей. Точнее хотел, жаждал всем сердцем, но не от Арвена. Теперь он мечтал, что от него понесёт белокурый омега. Он бы обожал его малыша. Быть может даже больше Эльдариона, к которому после обручения король как-то охладел. Он отдал его альфе, и теперь его дух не считал сына своим. Арагорн исправно интересовался его делами, подготовкой к свадьбе и настроением, но былой теплоты между ними больше не было.

С Арвеном же наоборот пылала такая страсть, что эльфу казалось — наступила их вторая весна. Альфа готов был брать его абсолютно везде, даже за гардиной в разгар чинного приёма. Искромётная близость теперь совершалась не по одному разу даже в обычные дни. Утро всегда теперь традиционно начиналось с требовательных ласк и поцелуев, в течение дня желание накрывало их в самых необычных местах: в зарослях сада, в тронном зале, на мягком ковре перед камином. Арвен гордо считал себя самым счастливым омегой — за столько лет супружеской жизни его альфа не растерял пыла и желал его, как в первый день брака.

Ночи Арагорна были полны огня. Он упоительно брал супруга несколько раз подряд, не давая даже передышки. Особенно Арагорн полюбил позы, когда он не видел лицо Арвена, на четвереньках или, нагнув его к стене. Он рычал, стонал, но не произносил ни слова. Самый большой страх его был — назвать не то имя.

Во тьме он мог всецело отдаться воображению. Не имея возможности прикоснуться к белокурому эльфу, он представлял его на месте Арвена. Супруг подходил как нельзя лучше. Больше всего короля возбуждал образ покорного и кроткого Анара, который шепчет ему о любви и отдаёт себя полностью. Но иногда он вызывал в памяти картины столетней давности, где светловолосый омега был изранен и беспомощен, где он плакал, умолял и отбивался из последних сил. Арагорн раз за разом вспоминал с каким наслаждением он ломал это сопротивление.

И он придумал, как заполучить своё непокорное божество. Он должен во что бы то ни стало сойтись с ним в дни зачатия, когда омега снова не сможет дать отпор, когда, несмотря на гордость и уничтожающие взгляды на Арагорна, Анар все равно будет страстно желать насадиться на его член. Однако подловить этого омегу казалось нереальным. Наверняка он педантично пил свои зелья или проводил это сладострастное время с Нариэлем.

Тогда Арагорн решил украсть его. О, это был жестокий план! Король запрет его в тайном логове и будет дожидаться своего счастливого часа. Но и в дни зачатия Арагорн сдержится, он не даст Анару того, чего тот будет исступленно выпрашивать. Он измучает его, сломит его волю. Божественный омега будет его пленником до тех пор, пока это сокровище не согласиться принадлежать королю по своему согласию и душой, и телом.

Арагорн фанатично принялся готовиться к похищению. И возможность провернуть своё грязное дело вскоре для него представилась.

Часть 11

Анар, вопреки думам Арагорна, поскакал вовсе не в Эрегион. Он отправился послом в Рун.

Примечательно, что Келебримбор поведал королю Гондора о смерти старика Зархаба, когда тот ещё был в добром здравии и, несмотря на почтенный возраст, вполне бодр духом и крепок телом, чтобы править восточанами ещё долгие годы. Случайно ли так вышло или нет, но прибытие эрегионского представителя сильно укоротило его жизнь.

Даже не взглянув на наследного принца, зато снабдив племянника почившего властителя Фардиха подробными инструкциями и мешком золота, Анар срочно отправился обратно в Гондор, чтобы поделиться подробными новостями с Келебримбором. Он приехал на заре и очень торопился скорее повидаться с королем Эрегиона, но до его палат Анару не суждено было дойти.

В коридоре сонного дворца путь ему перегородил Арагорн.

* * *

Анар застыл на месте, все внутри кричало ему, что нужно бежать. Но мышцы окаменели. Он заворожённо, в трансе, смотрел, как король быстро приближается к нему с пылающим похотью взором.

Арагорн без единого слова, с застывшей, перекошенной страданием и страстью маской вместо лица, схватил эльфа и поволок его по коридору, зажав ладонью рот, завернул за угол и прижал его к стене. Король провёл руками по точеным бёдрам, вдохнул пьянящий аромат, который выдул все до того ещё связанные мысли из его головы, как ветер развевает клочки тумана. Арагорн припечатал руки Анара к стене, бедром раскрывая его ноги.

— Ты вернулся, как опрометчиво… но я ждал! Так желал этого! Ты так прекрасен, ты очаровываешь меня! Смотреть на тебя больно! Ты ранишь меня своей красотой, ты убиваешь меня, когда остаёшься таким холодным к моим проклятия, мольбам и слезам… — шептал человек, ласкаясь к своему невольнику.