Атака мертвецов

– Прощаетесь, подпоручик?

Обернулся на голос. Штабс-капитан Хмельков вел за собой генерала Бржозовского. Надо же, и не заметил, как подошли. Владислав отбросил папиросу, одернул китель, взял под козырек.

– Не надо, господин подпоручик, – поднял руку генерал. – И так знаю, что вы готовы. Давайте не будем затягивать. Начинайте…

Зарево уже подсвечивало крепость. Горели здания, назначенные к уничтожению. Осталось лишь привести в действие машинку.

Положив ладонь на гладкую деревянную рукоять, Владислав замер. Вот сейчас он одним легким движением взорвет крепостной плацдарм. Это будет сигналом для остальных участков. Прогремит еще пять мощнейших взрывов, и Осовец перестанет существовать, обратившись в развалины.

Рука не слушалась. Движение, казавшееся таким легким, давалось с непосильным трудом.

Вдруг сверху легла горячая ладонь Бржозовского.

– Смелее! – Он мягко надавил.

Короткое жужжание и щелчок. Мгновение, показавшееся вечностью. Ослепительная вспышка вдалеке и долетевший грохот с поспешающим вдогонку землетрясением.

– Покойся с миром. – Бржозовский перекрестился, и пламя последовавших друг за другом разрывов отразилось в его неестественно блестевших глазах, устремленных на умирающую крепость.

Опомнившиеся немцы открыли сильный артиллерийский огонь, только добавляя разрушений. Впрочем, взрывы их «чемоданов» потонули в огненной пляске пироксилина и тучах взлетающих к небу обломков. Опустевший Осовец умирал…

Глава 23. Послесловие

Пролетел, промчался огненным смерчем первый год Великой войны с его победами, которые встречались всеобщим ликованием, и поражениями, вселявшими в сердца людей горечь и страх. Многие отмеченные на карте места переходили из рук в руки, становясь то германскими, то русскими, то чьими-то еще. Некоторые по нескольку раз кряду. В этом круговороте завоеваний небольшая, малоприметная крепость под названием Осовец стала мощным, прочно сидящим на сваях молом, о который разбивались волны вражеских армий. Только полностью затопив берег, стихия смогла, наконец, поглотить непокоренную твердыню. И то лишь после того, как ее разрушили сами защитники.

Но даже тогда немцы не рискнули сразу войти в крепость, лежавшую в дымящихся развалинах. Не могли поверить, что русские просто взяли, да и ушли, покинув стены, которые упорно обороняли все эти долгие месяцы. Осторожно, прощупывая каждый метр, пошла вперед разведка. Обследовала сначала заброшенные окопы Сосненской позиции. По ходам сообщений вплотную подобралась к фортам. Лишь окончательно поняв, что войск противника в крепости нет, германцы решились, наконец, занять опустевший плацдарм. Это случилось через двое суток после отхода русских.

Впереди было целых три года войны. Долгих тысяча с лишним дней и ночей бесконечных боев, смерти, плена, пожаров, горя, нищеты, голода и страха…

Что же стало с теми, кто защищал Осовец и подступы к нему на юге и на севере?

Все вполне предсказуемо – они просто продолжали сражаться. Каждый в меру своих сил и способностей. Кто сложил голову, кто смог выжить и дойти до конца, но все, от рядового до генерала, не жалели своих жизней в борьбе с врагом, став истинными героями, хоть таковыми себя и не считали.

А в 1917 году произошла революция. Даже две революции, последовавшие одна за другой, которые раскололи русский народ на два враждующих лагеря. Линия разлома безжалостно прошлась и по армии, разметав по разные стороны баррикад бывших однополчан и соратников по оружию. Так и вышло, что те, кто сражался до этого плечом к плечу, превратились в непримиримых врагов и стреляли друг в друга на фронтах уже другой, гражданской войны.

Не стали каким-то исключением и наши герои. По-разному сложилась у них жизнь.

Буторов, к примеру, в том же 1915 году решил оставить медицинскую службу и добровольно перевелся в строй. Вступил вольноопределяющимся в Лейб-Гвардии Уланский полк. С тех пор участвовал в боях уже кавалеристом. Революцию встретил в чине офицера все в том же полку. Вместе с другими офицерами пытался противостоять набирающему силу разложению армии. Но разве можно бороться с ураганом?

В начале 1918 года Николай Владимирович перебрался в Петроград, где шесть месяцев прожил по поддельным документам. Позже ему удалось нелегально выехать в Швецию. Оттуда отправлял офицеров на Архангельский фронт. Потом работал в Мурманске. Борьба с «красными», как известно, закончилась полным разгромом Белой гвардии. Уцелевшие, спасаясь от красного террора, подались в эмиграцию. Вместе с ними и Буторов. Судьба забросила его во Францию в 1922 году. Там он и жил до самой своей смерти, до 1 ноября 1970 года. Николаю Владимировичу исполнилось тогда восемьдесят шесть. Его похоронили на парижском кладбище Сент-Женевьев-де-Буа.