Атакует морская пехота

С другого «морского охотника» спустили трап. Вражеский снаряд разнес его в щепки. Несколько десантников упали, сраженные осколками. Заместитель командира четвертой боевой группы по политической части лейтенант Иван Левин, не раздумывая, прыгнул в студеную воду:

— За Родину, вперед! — раздался его зычный голос— Черноморцы не знают страха.

Радист отряда молодой коммунист Сергей Ревякин дважды возвращался с берега на катер. Он вынес радиостанцию и питание к ней.

У береговой черты во многих местах завязались ожесточенные рукопашные схватки. В отсветах гранатных разрывов и орудийных вспышек замелькали приклады. Через десять минут первая линия береговой обороны противника была прорвана на всем участке высадки десанта. Гитлеровцы отошли за железнодорожную насыпь и продолжали отчаянное сопротивление.

Куников открытым текстом по радио доложил командованию: «Полк высадился успешно. Продвигаемся вперед. Жду пополнения». Открытая радиограмма имела свой, заранее обусловленный смысл. Для нашего командования она являлась сигналом к высадке второго эшелона».

Второй эшелон — это мы, около 600 моряков трех боевых участков. Подразделениями этих участков командовали капитан И. М. Ежель, старший лейтенант В. А. Ботылев, старший лейтенант И. В. Жерновой.

С причала 9-го километра мы видели в районе Станички вспышки взрывов и уже знали, что там идет бой. Всех волновал один вопрос: как там зацепились ребята?

Но вот от причала отшвартовались катера. Полным ходом они шли к западному берегу Цемесской бухты.

Вражеская артиллерия обстреливала причал рыбозавода. Катерам подойти к нему было невозможно. Пришлось брать правее и левее, прыгать в ледяную воду.

Шедший справа от нас катер вспыхнул как свеча. Снаряд попал в бензиновую цистерну, пламя поднялось высоко. Мы видели, как оставшиесяв живых моряки бросились в воду и плыли к берегу.

Над палубой нашего корабля просвистела очередь трассирующих пуль. Катер отвернул влево и вышел из-под обстрела. Раздалась команда:

— Десанту за борт!

От ледяной воды захватило дух. Она доходила до шеи. А каково тем, кто ниже меня ростом? Я увидел, как Николай Уткин со стволом «максима» на плече с головой скрылся под воду. Я хотел броситься к нему на помощь, но он вскоре вынырнул.

Когда выбрались на берег, оказалось, что впереди проволочные заграждения. Николай Казбанов, первым выскочивший из воды, запутался в металлической паутине. Пришлось снимать сапог, чтобы освободиться от ее пут.

С железнодорожной насыпи строчил пулемет, прижимая нас к земле. Я дал в его сторону длинную очередь из ручного пулемета, и он затих. За проволочными заграждениями находились вражескиеокопы.Мы забросали их гранатами.

Задерживаться здесь было нельзя. Главное в десанте — стремительность, быстрота, возможность закрепиться.

Слеваиздзотаударил пулемет.Командир взвода крикнул Прохорову:

— Подавить!

Прохоров прицелился из противотанкового ружья. Выстрел был точным. Из дзота выскочили шесть фашистов, но тут же были уничтожены.

Не успели мы пробежать и двух десятков шагов, как нарвались еще на один дзот. Из него выплескивались вспышки огня. Не отдавая себе отчета, я выстрелил в амбразуру из ракетницы. В ней была красная ракета. Наверное, немецкие пулеметчики решили, что по ним стреляют из какого-то нового оружия. Они выскочили в панике и тут же были сражены нашими пулями.

Боевая группа развернулась веером, упираясь правым крылом в насыпь железной дороги, а левым охватывая Станичку. Матросы рассыпались по улицам, переулкам, дворам. Из темноты донеслись автоматные очереди, взрывы гранат, крики, стоны.

На рассвете в небо взвились две зеленые ракеты — сигнал приостановки наступления.

Мы стали закрепляться на достигнутых рубежах.

Язалегустеныполуразрушенного дома. Здесь уже кто-то лежал.Я узнал старшину первой статьи АкимаКотилевца. Мы так обрадовались встрече, словно не виделись целую вечность.

Котилевец сказал:

— Занимай оборону. Вон там Уткин оборудует позицию своему «максиму», помоги ему. Прохоров с противотанковым ружьем находится слева.

В ожидании рассвета курили. Котилевец рассказал, как он со взводом автоматчиков прорвался к зданию радиостанции. Во время боя осколок мины вонзился ему в ногу, но он не пошел в санчасть. Было не до этого. Даже перевязать рану было некогда: слева моряков обходила большая группа автоматчиков, намереваясь пробиться к берегу и отрезать нас от моря. Этого нельзя было допустить. Котилевец выдернул осколок из ноги икрикнул:

— Двум смертям не бывать, а одной не миновать! — И повел взвод в атаку.

Бой был ожесточенным. Гитлеровцы, потеряв до двух десятков автоматчиков, откатились в овраг. Только теперь моряк смог перевязать свою рану.

Забегая вперед, скажу, что Аким Котилевец так и не попал в санчасть. Рану лечил морской водой. Два месяца он воевал на плацдарме, и только 27 марта, когда Ботылев увозил с Малой земли 47 уцелевших десантников из 830, Аким Котилевец, прихрамывая, направился к мотоботу.

ДЕНЬ ПЕРВЫЙ

Рассветало. Наступило утро 4 февраля 1943 года.