Атаман

— Зачем мне говорить? Я и так вижу. Болеет же человек, — она жалостливо заглянула в лицо Витьки, — правда же, Витюша?

Витька еще больше скривился и демонстративно отвернулся от всех к забору.

— Ладно, хватит придуриваться, — Атаман согнал улыбку с лица, — сама выдашь аппарат или нам искать?

Она вдруг отбежала к летней кухне, развернулась на ее пороге и загородила проход, упершись руками в косяки:

— А не пущу. Вы что же, будете слабую женщину силой толкать? Я кричать буду.

Атаман обернулся к нетерпеливо переступающему Гаркуше.

— Давай за участковым. Раз по-хорошему не хочет, будем по-плохому. И не забудь напомнить, чтобы он книжку штрафную захватил Меркушиной штраф выписывать. Сколько у нас штраф-то за незаконную предпринимательскую деятельность да еще и к тому же продажу несертифицированной спиртосодержащей продукции?

Гаркуша, не торопясь, повернулся к выходу и взялся за ручку калитки.

— Тысяч десять зарядит, это если она еще сотрудничать со следствием будет.

Первым в открывшуюся калитку выскочил никем не удерживаемый Беспалый. Михаил тоже занес ногу через порог и… оглянулся.

Зинаида отпустила косяки и нерешительно двинулась к казакам, с интересом наблюдавшим за ней.

— Эй, Миша, ты куда?

Михаил равнодушно шагнул на улицу:

— Слышала же, за участковым.

Она приблизилась к Гаркуше и ухватила его за руку, оглядываясь на Атамана:

— Никита Егорович, ну что ты так сразу, за участковым. Неужто мы сами не договоримся?

Жук улыбнулся.

— Другой разговор. Отдашь аппарат?

Меркушина отпустила казака и тревожно оглянулась на Самогона:

— Мужики, ну вы сами посудите, как же мне на пенсию прожить? За дом заплати, продукты купи, а еще ж и одеться надо. И внучку гостинец купить. Я ведь еще не старая, — она поправила воротничок блузки, — а, казаки, давайте договоримся.

— У нас с тобой только один разговор может быть: о том, что прекращаешь продавать самогон. Нечего народ спаивать.

Меркушина вытерла несуществующую слезу и подняла преувеличенно робкий взгляд:

— Никита Егорович, ну я же не одна в станице торгую. Чего вы ко мне-то первой?

— Дойдет и до других очередь, — Колька натянул на груди едва не треснувшую рубашку, — всех под корень выведем.

Меркушина растерянно оглядела серьезные лица казаков:

— Ребята, а если я это, пообещаю, что только для себя гнать буду. Ну, там когда огород вскопают — расплачусь. А так продавать не буду. А? — Она переводила подернутый своевременной слезой взгляд с одного на другого.

Гаркуша вернулся и снова прикрыл за собой калитку.

Атаман оглянулся на казаков:

— Ну, как, казаки, поверим Зинаиде на первый раз.

Самогон засунул пальцы за ремень.

— Ну, не знаю. Что-то сомнительно, что бы она враз перевоспиталась.

— А ты что думаешь, Михаил?

Гаркуша задумчиво смерил взглядом поникшую и, несмотря на годы, все еще ладную фигурку Зинаиды:

— Можно попробовать. Будем раз в недельку к ней заглядывать — проверять. Если слово не сдержит, то тогда уже пощады не жди, — Михаил в упор посмотрел на Зинаиду, — придем с участковым. И аппарат конфискуем, и штраф выпишем, и пару плетей для порядка всыпем.

Атаман усмехнулся:

— Ну, как, Зинаида, устраивает тебя такой расклад?

Она быстро кивнула головой:

— Устраивает. Еще как устраивает. Дай вам Бог здоровьица, казачки. Я ведь завсегда за вас была. Разве ж не понимаю. Надо, надо в станице порядок наводить. Хорошее дело делаете. — Меркушина извлекла руки из передника и, взяв Атамана за локоть, слегка подтолкнула к выходу.

— Ну, ты, Зинаида, шустра, — восхитился он, — смотри, мы шутить не будем. Это мы сейчас такие добрые. В следующий раз, он правильно сказал, разговор будет другой.

— Ладно, ладно. Я же пообещала.

Казаки под тактичным давлением Зинаиды попрощались и покинули ее двор.

«Волга» Атамана ждала у ворот.

— Ну, что Зинаида? — поинтересовался Молчун, облокотившийся на открытую дверцу.

Гаркуша смущенно улыбнулся:

— Однозначно не скажешь. Вроде и пообещала больше не продавать, а вроде как бы и выставила нас.

— Да, сильна Зинаида! — Самогон тряхнул чубом. — Ничего, у нас по-другому запоет, если слово не сдержит.

Жук предложил казакам подвезти до конторы. Те вежливо отказались. Самогон собирался пройти до тайника — проверить закладку, Гаркуша вызвался его проводить.

Попрощались. «Волга» мягко тронулась с места. Казаки проводили машину Атамана взглядами и повернули в противоположную сторону.