Атаман А.И. Дутов

Оставшиеся на свободе одиннадцать лидеров партии и представителей руководящих органов съезда, в том числе такие политические фигуры, как В.М. Чернов, М.А. Веденяпин, В.К. Вольский, ПД. Климушкин и другие (Н.И. Ракитников, КС. Буревой (Сопляков), Н.В. Святицкий, И.С Алкин, Д.П. Сургучев, а также два представителя офицерской эсеровской группы (!)[1303], фамилии которых установить не удалось), собрались 5 декабря на нелегальное совещание. Было принято решение прекратить борьбу с большевиками и «…все силы демократии направить против диктатуры КОЛЧАКА (так в документе. — А.Г.)»[1304]. Однако уже 10 декабря ЦК ПСР провозгласил борьбу на два фронта (и против красных, и против белых). «Борьба с Колчаком должна выразиться в подготовке восстания против власти его и его клевретов», — вспоминал один из депутатов[1305]. В июне 1919 г. курс на борьбу с белыми был закреплён решением 9-го Совета партии эсеров, на котором была выдвинута идея «единого боевого фронта демократии против контрреволюции»[1306].

Для организации восстания была избрана военная комиссия в составе четырёх человек (известны глава комиссии В. Соколов, один из её членов — Д.П. Сургучев — оба впоследствии расстреляны[1307], весьма вероятно, что ещё двое — уже упоминавшиеся члены офицерской эсеровской группы, имена которых эсеровские мемуаристы не афишировали). Центром восстания должен был стать район Уфы и Златоуста. Планировалось своими силами занять уфимский район, а затем заключить договор с представителями наступавших на Уфу частей красных. Остававшиеся на свободе депутаты должны были разъехаться по районам и активно участвовать в организации восстаний в районе Златоуста, Екатеринбурга, Омска и Томска. В Уфе оставались лишь несколько человек для центрального руководства. Восстание планировалось осуществить через полторы-две недели. Всерьёз рассматривались утопические идеи повторного созыва Учредительного собрания в Москве в союзе с большевиками и левыми эсерами.

По причине отсутствия связи с верными съезду частями восстание не было поднято. К тому же чехи потребовали от съезда не уводить их части с фронта, лишив съезд таким образом какой бы то ни было вооружённой силы. Но, как справедливо отметил Г.К. Гинс: «Лёгкая победа в Екатеринбурге и Уфе не была окончательною победою. Правительству Колчака всё время пришлось вести борьбу на два фронта: с большевиками и эсерами»[1308].

События в Оренбурге следует рассматривать как подготовку одного из эсеровских выступлений, заблаговременно раскрытую сторонниками омской власти. Об этом свидетельствует и высказывание В.М. Чернова в беседе с делегатами английской независимой рабочей партии в апреле 1920 г. о том, что после событий в Екатеринбурге и Челябинске «борьба была перенесена в Оренбург»[1309]. Хотя идея выступления в Оренбурге появилась у заговорщиков ещё до директив ЦК ПСР.