Атаман Альтаира

— Так вот, сегодня здесь, на борту корабля, состоится выездная сессия Казачьего Суда. Будет заслушано дело о попытке умышленного и особо злонамеренного убийства, которое ты предпринял на планете Баунти. Желаешь знать, что по законам Донской Степи полагается за умышленное убийство наказного атамана?

— Вы же сказали, что вы — куренной атаман… — проблеял Гнук.

— Наказной атаман — выборная должность. А курень — подразделение, которым он руководит. У нас анархия, все должности выборные, понял?! Тотальная коррупция, свобода пьянства, уважение прав собственности и всеобщее уважение прав личности — вот принципы нашего общества.

— И какое наказание у вас за… за… вот то, что вы сказали? Пять лет на электрическом стуле?

— Малой кровью хочешь отделаться?! Наказания тебе положены такие: либо фрагментарное расчленение заживо, либо передача в качестве учебного пособия в медицинскую школу для анатомирования живьём. Наказания предлагаются на выбор. А вот если бы я был сечевым атаманом, то тебя бы…

Звучный хлопок бесчувственного тела Лориварди Гнука о палубу сделал продолжение нашей беседы бессмысленным.

Что ж, начало реализации моего плана по розыску «торпиллера» можно счесть вполне успешным.

Я поднялся в пост управления вместе с Натс и бутылкой ледяного шампанского. Константин Головач, первоначально настроенный весьма против неё, расплылся в блажной улыбке и провозгласил тост:

— Наташенька, за наше неожиданное знакомство… и ваши чудесные глазки! Эх-ма, сущий омут! И чего там наш атаман наговаривал на вас?

Шельмец!

Подлётное время «Фунта изюма» к точке встречи с «Наварином» и «Туарегом» составило почти шесть часов. За эти часы Константин безудержно пытался развеселить новую знакомую — открывал бутылки бровью, многословно рассказывал о своём увлечении игрой на электронном сапоге и, перебрав «Слезы новобранца», исполнил баллады собственного сочинения. Назывались они «О заледеневшем герое» и «Недожитой жизни». Их всего было две…

После тотального осмеяния пятнадцать условно-земных лет назад Константин забросил написание стихов. Теперь же тряхнул стариной. Его электронный сапог выдавал резавшие слух фистулы, а лужёная глотка изрыгала жутко фальшивые рулады о мужественном воине, бесстрашно показавшем враждебному инопланетянину перед смертью голый зад и фигу:

И долго смотрел шестиглазый гад
В шестикулярный перископ
На оголённый волосатый зад
И морщил шестигранный лоб…

Натс не без тревоги прислушивалась к громовым раскатам электронного сапога, не рискуя выразить оценку творчества нового знакомого.

Я не вмешивался.

К моменту нашего подлёта в точке рандеву уже находились корабли других казаков из моего куреня. Евгений Ильицинский, Сергей Нилов и Юрий Круглов прибыли к назначенному сроку. Ильицинский прилетел вместе с Ниловым на корабле «Старец Зосима». Круглов же явился отдельно от них на своём новом корабле «ДнепроГЭС». Таким образом, собрались пять кораблей с шестью казаками. Включая, разумеется, «Фунт изюма» и меня самого. Скажем прямо, на встречу явилась большая часть моего куреня…

Сход куреня на борту «Фунта изюма» начали строго и официально: с раздачи выпивки и заслушивания рапортов. Наталия Тихомирова при этом, разумеется, не присутствовала: только «донцы» могут принимать участие в казачьих сходах.

Признаюсь, братья по разуму и куреню меня порадовали.

Наиболее продуктивно последние месяцы отработали Инквизитор и Нильский Крокодил. Действуя в паре, они устраивали проповеди благонравия и целомудрия в притонах порока на планетах Цивилизационной Лиги. Инквизитор входил в бордель с иконой Святого Николая Чудотворца наперевес и произносил краткую проповедь длиною в одиннадцать предложений. Впрочем, если Евгений Ильицинский впадал в состояние экстатического вдохновения, то проповедь могла удлиняться до двенадцати или даже тринадцати предложений. Всё то время, пока фонтан красноречия изливался на головы моральных уродов, позади проповедника стоял Нильский Крокодил с пистолетами в руках. После душеспасительного наставления по залу пускалась кружка для подаяний. Ну, как кружка… Оцинкованное ведро! Растлители, греховодники и извращенцы навзрыд плакали после обращённых к ним слов о спасении душ и посмертном воздаянии. Никто из них никогда не отказывался от добровольных пожертвований на обустройство православных обителей. Несколько раз посетителями притонов предпринимались попытки вызвать охрану, но как только извращенцы узнавали о том, что «секьюрити» перед проповедью предусмотрительно усыплены, то спешили сделать особенно щедрые взносы. Работая таким образом, Ильицинский и Нилов собрали за четыре условно-земных месяца более двух миллионов УРОДов.

Результат следовало признать красноречивым и в высшей степени похвальным!