Атаман. Кровь за кровь

—   Он знает, что делает, — пробормотал Горемы­кин. — У всех и так душа в пятках, а он еще и фейервер­ки устраивает. А у нас никакой возможности воздейство­вать на него. — Горемыкин обхватил голову руками, — Сволочь ты, сволочь, как же ты планируешь уйти?

Неожиданно дверь в спецфургон отворилась, и в ее проеме показалась знакомая Купрееву и Горемыкину фигура генерала ФСБ. Этот довольно известный гене­рал с лицом, красным, как свежая колбаса, с бровями, густыми, как волосы под мышкой у пожилой вдовы, считался одним из лучших специалистов в борьбе с террористами. Он вошел в салон, недоверчиво осмот­релся и бесцеремонно уселся на свободный стул.

—   Я прибыл для того, — сказал генерал не поздо­ровавшись, — чтобы возглавить оперативный штаб по освобождению заложников. Мы должны подумать над тем, чего они добиваются...

—   Они выставили политические требования, това­рищ генерал, — сказал Горемыкин.

—   Как бы не так, политические! — скривился гене­рал ФСБ, — Я в жизни не видел идиотов, готовых уме­реть за политиков. Похоже, что, выставив для начала политические требования, они просто тренировались, выясняли, способны ли наши органы дать решитель­ный отпор. Погодите, не пройдет и получаса, как они потребуют деньги...

—   Это было бы лучшим вариантом, — сказал Куп­реев.

—   То-то и оно, что лучшим, — сказал генерал, бро­сая фуражку на стол. — Помните, с чего все началось? В декабре девяносто четвертого года в Москве взорвал­ся рейсовый автобус тридцать третьего маршрута, по­мните? Возле южного выхода бывшей ВДНХ.

—   Как же не помнить, товарищ генерал, — сказал Горемыкин, поглядывая на часы.

—   А ты, полковник, на часы не смотри, — произ­нес генерал, пошевелив кустистыми бровями, — дума­ешь, они взорвут еще что-нибудь? Дудки, я их знаю. Пройдет и пять, и десять, и двадцать минут, прежде чем они решатся. Вспомните, когда взорвался тот рей­совый автобус, жертв не было, да? А перед этим было несколько попыток взорвать московскую окружную железную дорогу. Все теракты остались анонимными, доказательств причастности к ним хоть одного чечен­ца мы не нашли. Мы запустили через правоохрани­тельные органы версию о «чеченском следе», но, по­вторяю, доказательств этому нет. Это уже после, в июне девяносто шестого, они в Буденновск вошли. Погибли мирные люди, сотни человек получили ране­ния. Это привело к тому, что начался переговорный процесс по мирному урегулированию военного кон­фликта в Чечне. После этого они вообще распояса­лись, и Радуев вошел в Кизляр. Опять более полусот­ни жертв. Но на этом они снимали политические пен­ки, понимаете?

—   Простите, товарищ генерал, — сказал Горемы­кин, — мы об этом знаем...

—   Не перебивайте! — сурово сказал генерал. — Из мирового опыта известно, что большинство террорис­тических актов делают специалисты, а не случайные люди. Если террорист — случайный человек, он на первых же шагах делает многочисленные ошибки. Вспомните, как один дурак захватил автобус с корей­цами. Полный непрофессионализм! И я все это говорю к тому, чтобы самому убедиться в том, что в Чечне су­ществует неподконтрольная нынешнему правительству группировка, которая причастна ко всем терактам, так или иначе касающимся политики России в Чечне. По­сле событий в Кизляре и в Первомайском знаете, что Аслан Масхадов заявил? «Это не мой почерк и не мой метод!» А ведь он тогда еще не был президентом. Тут и дураку ясно, что он знал о готовящемся теракте, но не стал себя замазывать...

—  Конечно, перед выборами-то... — согласился мол­чавший до сих пор Купреев, тоже взглянув на часы.

—   Да не дергайтесь вы, вояки! Они, — генерал кив­нул в сторону спорткомплекса, — будут сидеть как мыши, если и мы посидим тихо. Так что выслушайте меня, старого чекиста, до конца и будем соображать вместе, что нам делать. Итак, мы остановились на Киз­ляре. Затем в июне того .же года взорвался вагон сто­личного метро у станции «Тульская», так?

—   Так, — ответил Купреев.

Генерал продолжал:

—   Четыре человека погибли и двенадцать госпита­лизированы. В том же месяце в Нальчике взорван «Икарус» Ставропольского автопредприятия. Опять жертвы и опять раненые. И заметьте, теракты проис­ходят именно в тот момент, когда мирные переговоры заходят в тупик. Как только стороны начинают обви­нять друг друга в намерении их сорвать, сразу же про­исходит террористический акт, словно по чьей-то ко­манде.

—   А вы не допускаете, товарищ генерал, — сказал Горемыкин, — что существует некая параллельная по­литическая структура в чеченской верхушке, которая просто предугадывает желания реальных лидеров Чеч­ни и устраивает взрывы тогда, когда это политически наиболее целесообразно?

—   Во! Правильно!.. — воскликнул генерал, и его правая бровь стала торчком.

—   Как конкретно анализ этих фактов может по­мочь в разрешении теперешнего конфликта? — вдруг вмешался Горемыкин.

Генерал взмахнул рукой, требуя тишины.