Читаем Атаман Платов полностью

— Необычной храбрости, я слышал, сей молодой человек, — заметил вслед Скобелев.

— И не без странностей, — высказался Крутов.


Солдатушки, бравы ребятушки,А где ваши жёны? —


донёсся с улицы голос. Там шёл с учения солдатский строй. Запевале ответили:


Наши жёны — ружья заряжёны,Вот где наши жёны.


По-разному сложились судьбы этих людей. Александр Самойлович Фигнер в октябре 1813 года, когда русские войска блокировали Данциг, был в чине полковника. Под видом итальянца пробрался в крепость. Его схватили, но на суде он проявил величайшую находчивость, и его оправдали. Комендант крепости приблизил смельчака к себе и вскоре направил его с важными документами к Наполеону. Документы, конечно, оказались в русском штабе. Позже отважный офицер погиб в неравной схватке с французами.

Трудная и вместе с тем блестящая судьба сложилась у Ивана Никитича Скобелева. В бою он лишился руки, а вторая уже до того была изувеченной. Его называли одноруким генералом, честным и неподкупным. И ещё он пользовался успехом как солдатский писатель.

А уланом Александровым оказалась Надежда Дурова, известная в России как кавалерист-девица[9].

Глава 7

ИЗГНАНИЕ ВРАГА

ДОНСКОЕ ОПОЛЧЕНИЕ


В начале октября в Тарутино прибыло с Дона ополчение, от всех ста девятнадцати станиц Войска Донского. Платов устроил полкам смотр. Почти в каждой сотне встречал знакомых: с одними воевал в Восточной Пруссии, с другими на Дунае, были участники Персидского похода, кавказских боев.

Узнал атаман и молодого казака Антипа Завгороднего, табунщика с его, платовского, конезавода. Управляющий Персианов не хотел казака отпускать, берег для дел хозяйских, но Антип упросил.

— А-а, Антип! Здравствуй! — подъехал к нему Платов. — Как служба складывается?

Антип приосанился:

— Справно идёт! Всех лучше!

— Казак Завгородний — добрый хлопец, — подтвердил и сотенный. — Притензиев к нему нет.

Антип от похвалы зарделся, слова не может вымолвить.

Впервые Антип Завгородний увидел атамана, когда тот приехал на конный завод. Накануне Персианов предупредил всех, что Платов будет смотреть коней, возможно, в ходу. Так что быть ко всему готовым.

И точно, на следующий день хозяин завода появился.

С ним какие-то чины. Антип вперил в атамана глаза, словно никого более и не было. Стоит у конюшни, не шелохнётся.

Толпа подошла ближе, все глядят на него, что-то говорят, а он видит только атамана. Подскочил Митрич, тоже табунщик, кулаком в бок:

— Ты что, паршивец, не слухаешь, что сказывают? Выводи Гнедка!

Бросился Антип в конюшню, вывел под уздцы жеребца. Тот что огонь: бьётся, взвивается свечой на дыбки, норовит вырваться.

— Хорош красавец! Хорош! — послышались голоса. И атаман доволен: улыбнулся, покачал восхищённо головой.

«Посмотрел бы его в ходу!» — подумал Антип, перехватив взгляд атамана. А тот будто прочитал его мысль.

— Готовьте коня к пробежке. — И к Антипу: — Ты поскачешь, казак?

— Мой конь, мне и скакать.

— Ишь ты, «мой конь»!

Скакал Антип вместе с тремя другими казаками. У тех кони тоже под стать Гнедку: рослые, сильные, с бешеным огнём в глазах.

— Смотри, Антипка, не прозевай! — предупредил парня Митрич. — Прискачешь первым — милостью одарит атаман, а оплошаешь — довольства от Персианова не жди…

Управляющего Персианова побаивались, хоть человеком он был добрым и не скрягой. Говорили, что дед его или прадед был у турок в плену, потом попал к персам.

От своей бабки он унаследовал умение лечить и в плену стал незаменимым человеком: вначале пользовал своих земляков, а потом и персов. Да так успешно, что молва о нём разлетелась далеко от места, где он пребывал.

Вскоре его вызвали то ли к шейху, то ли к визирю. Богатый был перс: одних наложниц в гареме более сотни. Из детей же — всего одна дочь, в которой не чаял души. А она вдруг в последнее время заболела, стала чахнуть.

Условия богач поставил лекарю короткие: вылечишь любимицу — озолочу, а будет неудача — лишу головы.

Лечил казак девушку долго и старательно. Похорошела Фатима, на щеках заиграл румянец, глаза заблестели, что твои угольки.

«Ну, казак, что хочешь в награду? Ничего не пожалею».

А тот в ноги бух да молвит: «Отдай мне дочь свою…»

Хотел перс его жизни лишить за такую дерзость, да тут сама Фатима упала рядом с казаком: «Не согласишься, отец, руки на себя наложу. Нет без него у меня жизни…»

Так и привёз казак на Дон жену-персианку, а с ней — и богатство немалое, половину которого раздал на радостях станичникам. Поселились в Черкасской.

Женщины не стали называть чужеземку Фатимой, звали просто Персианкой. А Ивана — Персиановым мужем. Постепенно кличка переросла в фамилию…

Уж как гнал Антип Гнедка да обскакал остальных, одному Богу известно.

Подошёл атаман, глаза сияют.

— Молодец, казак! Лихой всадник! — пожал ему руку, а потом спрашивает: — Как звать?

— Антип Завгородний!

— Завгородний?.. Уж не из Раздорской ли ты станицы?

— Из самой её, — отвечает Антип.

— А отца-то не Фролом звали?

— Как же, Фролом именовали.

Перейти на страницу:

Все книги серии Русские полководцы

Похожие книги

100 мифов о Берии. Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917-1941
100 мифов о Берии. Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917-1941

Само имя — БЕРИЯ — до сих пор воспринимается в общественном сознании России как особый символ-синоним жестокого, кровавого монстра, только и способного что на самые злодейские преступления. Все убеждены в том, что это был только кровавый палач и злобный интриган, нанесший колоссальный ущерб СССР. Но так ли это? Насколько обоснованна такая, фактически монопольно господствующая в общественном сознании точка зрения? Как сложился столь негативный образ человека, который всю свою сознательную жизнь посвятил созданию и укреплению СССР, результатами деятельности которого Россия пользуется до сих пор?Ответы на эти и многие другие вопросы, связанные с жизнью и деятельностью Лаврентия Павловича Берии, читатели найдут в состоящем из двух книг новом проекте известного историка Арсена Мартиросяна — «100 мифов о Берии».В первой книге охватывается период жизни и деятельности Л.П. Берии с 1917 по 1941 год, во второй книге «От славы к проклятиям» — с 22 июня 1941 года по 26 июня 1953 года.

Арсен Беникович Мартиросян

Биографии и Мемуары / Политика / Образование и наука / Документальное
10 гениев науки
10 гениев науки

С одной стороны, мы старались сделать книгу как можно более биографической, не углубляясь в научные дебри. С другой стороны, биографию ученого трудно представить без описания развития его идей. А значит, и без изложения самих идей не обойтись. В одних случаях, где это представлялось удобным, мы старались переплетать биографические сведения с научными, в других — разделять их, тем не менее пытаясь уделить внимание процессам формирования взглядов ученого. Исключение составляют Пифагор и Аристотель. О них, особенно о Пифагоре, сохранилось не так уж много достоверных биографических сведений, поэтому наш рассказ включает анализ источников информации, изложение взглядов различных специалистов. Возможно, из-за этого текст стал несколько суше, но мы пошли на это в угоду достоверности. Тем не менее мы все же надеемся, что книга в целом не только вызовет ваш интерес (он уже есть, если вы начали читать), но и доставит вам удовольствие.

Александр Владимирович Фомин

Биографии и Мемуары / Документальное
100 Великих Феноменов
100 Великих Феноменов

На свете есть немало людей, сильно отличающихся от нас. Чаще всего они обладают даром целительства, реже — предвидения, иногда — теми способностями, объяснить которые наука пока не может, хотя и не отказывается от их изучения. Особая категория людей-феноменов демонстрирует свои сверхъестественные дарования на эстрадных подмостках, цирковых аренах, а теперь и в телемостах, вызывая у публики восторг, восхищение и удивление. Рядовые зрители готовы объявить увиденное волшебством. Отзывы учёных более чем сдержанны — им всё нужно проверить в своих лабораториях.Эта книга повествует о наиболее значительных людях-феноменах, оставивших заметный след в истории сверхъестественного. Тайны их уникальных способностей и возможностей не раскрыты и по сей день.

Николай Николаевич Непомнящий

Биографии и Мемуары