Атаман Платов

К Понарской горе прискакал и Платов, ведя за собой атаманский полк. На этот раз он был верхом.

— А вы-то что, батяня, в кашу лезете? — упрекнул его сын Иван. — Граф, а на коне вместе с казаками.

— Дурак ты, хотя и есаул. Я титул сей не по наследству заслужил и не богатством. Делами ратными он мне достался. Казаку даже в графском титуле негоже отсиживаться в затишке. Понял? А ежели еще раз об этом скажешь, в обоз тебя направлю, чтоб думал. Марш к сотне!

Матвей Иванович столкнул со лба папаху и напряженно вглядывался в сторону склона, по которому, скользя и оступаясь, с трудом вбирались люди и экипажи. У подножья горы в ожидании очереди скучились повозки, артиллерия.

— Вы поглядите, — Кайсаров подал трубу.

Матвей Иванович подкрутил окуляр под свой глаз: все разом приблизилось.

Помахивая руками, прыгали, чтобы согреться, французские артиллеристы, какой-то начальник в башлыке спорил с высоким офицером, что-то доказывал, размахивая руками.

Платов перевел взгляд на дорогу. Там чернели фигуры отставших от колонны солдат.

— Может, начнем, ваше сиятельство? — спросил, подъезжая, Попов. Рядом с ним Ребриков и Харитонов. — А то застоялись.

— Ну-ка, — Платов подозвал Кайсарова. — Уточняю, что нужно делать. Ребрикову наступать к подножью горы, отсечь обоз и артиллерию. Попову — бить прямо в левый бок, а харитоновскому полку зайти справа и не дать уйти в лес, что за дорогой. И еще — поглядите, чтоб казаки не бросились прежде на обоз. Главное — это неприятельские пушки.

Французы встретили их огнем. Наступавший в центре полк Попова не выдержал, отворотил. Зато решающий удар нанес полк Харитонова. Казакам удалось вырваться на дорогу, а потом развернуться и ударить по бросившимся к лесу пехотинцам и обозникам. Этим воспользовались полки Ребрикова и Попова. Они ворвались в самую гущу столпившихся у подножья Понарской горы войск.

Через полчаса схватка завершилась полной победой. Одних пленных оказалось около тысячи человек. Было захвачено два воинских знамени, двадцать восемь орудий, большой обоз с деньгами и воинским имуществом, принадлежащий главной квартире французской армии.

Не теряя времени, Платов направил по дороге в противоположную сторону от Понарской горы атаманский полк. Тимофею Грекову приказал:

— В трех верстах отселе держит оборону арьергард Нея. Ударь-ка по нему с тыла.

Платов не ошибся. Именно там занимал оборону французский арьергард. Укрывшись, французы дружно стреляли по наступавшим. Подоспел Орлов-Денисов со своим лейб-гвардии казачьим полком, врубился было в неприятельское расположение, но по нему ударили картечью из пушек.

— Не сметь отходить! Палить, не жалея зарядов! — кричал с возвышенного места Ней, словно бы его команду могли слышать среди хаоса сражения.

Над головой маршала то и дело свистели пули, но он их не замечал.

— Мой маршал, сзади казаки! — вдруг воскликнул адъютант, меняясь в лице.

С тыла надвигался атаманский полк. По длинным пикам Ней безошибочно определил, что это действительно казаки…

ЗА ПРЕДЕЛАМИ РОССИИ

В последнем походе

Преследуя по пятам неприятеля, первыми к Ковно подоспели казаки. Встреченные орудийной стрельбой, остановились, выслали разведку, подтянули орудия донской батареи и ударили из них по городу.

Разведка вскоре вернулась, донесла: неприятель из Ковно уходит по двум дорогам, спешит.

— Не мешкать! — приказал Платов. — Француза никак из вида не упускать! Бить колонны с флангов!

Через час полки по льду перешли Неман, пустились в погоню. Разгадав казачий маневр и опасаясь оказаться в кольце, из города бросились последние остатки неприятельского войска.

Пять месяцев назад отсюда, из Ковно, французы начали свой поход на Москву. Наполеон заявлял: «Через пять лет я буду господином мира. Остается одна Россия, но я раздавлю ее». Теперь его армия, доселе считавшаяся непобедимой, разгромлена в пух: из 600 тысяч человек уцелело всего 9 тысяч.

Генерал Дюма, интендант французской армии, закончив в Волковыске свои дела, собирался уж выезжать, когда услышал голоса, Дверь распахнулась, и на пороге вырос незнакомец: высокий, обросший, в странном одеянии.

— Вам что угодно? — поднялся генерал. — С кем имею честь…

Незнакомец решительно шагнул к столу.

— Это я вас должен спросить: кто вы такой?

— Я — интендантский генерал Дюма.

— А я — Ней! Маршал Ней!

— Маршал? — Дюма всмотрелся и только тогда узнал Нея. — Ваше сиятельство! Князь Московский!

— Да, черт побери, князь Московский! — Он тяжело опустился в кресло. — Я — Ней, бывший начальник арьергарда Великой армии. На ковенском мосту я сделал последний выстрел и бросил в Неман последнее французское ружье. И вот я один… Пробравшись лесом, я избежал участи тех, кого порубили казаки, сгубили морозы, сожрали волки… Теперь дайте поесть и найдите во что переодеться. Я смертельно голоден и устал.

— Сейчас… сейчас, — генерал поспешно вышел из комнаты, а когда вернулся, Ней спал, уронив голову на грудь.

— О, боже! — прошептал генерал. — Да помоги нам, страждущим, выбраться из этого ада…