Атаманщина

Выяснив опросом точное расположение Унгерна, я всем отрядом двинулся к месту его дневки, имея целью, воспользовавшись в его банде разложением, захватить его. Двигаясь по дороге к месту его расположения, были захвачены 12 бандитов-монгол, от которых новых сведений получить не удалось. Двинулись дальше, захватили еще одного пленного – унтер-офицера бурята, который показал, что Унгерн связан и отправлен с его Монголодивизионом в штаб Резухинской банды, тем временем разведгруппа отряда в числе 17 человек, двигающаяся вперед, заметила беспорядочную группу конных, человек до 80, которые, стоя на месте, были чем-то заняты. Разведчики лихим налетом атаковали группу и, захватив, таковых обезоружили. В числе захваченных пленных в этой группе оказался сам барон Унгерн, при подходе наших разведчиков последний, будучи связанным и узнав красных, подавал команду рассыпаться в цепь и отражать атаку, крича во весь голос: «Красные идут, в цепь!» Растерявшиеся монголы от неожиданности парализовались, что и способствовало захвату всех без потерь. К этому моменту подоспел и я с отрядом. Кратко опросив Унгерна, я тотчас же снарядил конвой в числе 20 человек и отправил с ними пленных и Унгерна в Штабриг 104, сам же продолжал движение за группой Унгерна на расстоянии 10 верст, где еще были захвачены 14 человек, при них были 2 двуколки, несколько десятков винтовок, пулеметные ленты и около 2000 патрон.

Пройдя затем немного далее, остановился на кормежку лошадей, здесь принял решение пойти вслед за Резухинской группой, которая, как выяснилось разведкой, не пошла вслед за Унгерном, а взяла направление по другой пади на перевоз Ямани и кумирни Монты. Допуская возможность движения банды по следам Унгерна, в случае удара на нее имевшего подойти к тому времени к кумирне Монты 312 полка и Красномонгольского отряда тов. Давыдова и учитывая опасность своего движения за группой Унгерна, возможность быть окруженным обеими группами и учитывая малочисленность своего отряда, я решил изменить направление, чтобы (прекратить. – Б. С.) преследовать банду Унгерна, сосредоточив внимание за бандой Резухина. Пройдя в новом направлении до 30 верст, в ночь на 20 августа обнаружил разведкой засаду противника на высотах у реки Селенги. Обстрелянная залповым огнем разведка без выстрела отошла на 5 верст назад, оставив противника в полном неведении о значении своего появления. В 8 часов 20 августа я всем отрядом повел наступление на занятые противником высоты. По занятии части высот выяснил, что обоз противника, гурт скота, табун лошадей с тремя орудиями переправился за Селенгу на правый ее берег. Высланный мной в расположение противника сводный эскадрон 104 бригады был допущен до 50 шагов противником, который, очевидно, принял их за своих, как конвоирующих Унгерна…

В Модонкуле получил приказ немедленно расформировать отряд, влить таковой в кавполк 35, самому же немедленно в V Штакор экспедиционный. Вернувшись 24 августа к отряду, сдал таковой согласно приказу Комкавполка 35, сам же 26 августа отправился в с. Торей к месту нахождения базы и Штабрига 104 и далее, согласно предписания Штабрига 104, в Троицкосавск в распоряжение Комкора экспедиционного».

Любопытно, что тот же Щетинкин, бывший в 1919 году руководителем партизанского движения в Енисейской губернии, совсем как Унгерн в своем приказе № 15, собирал крестьян для борьбы с Колчаком прокламациями приблизительно следующего содержания: «В Москве Великий князь Михаил Александрович торжественно венчался на царствование. Да здравствует Государь Император Михаил Александрович! Председателем Правительства Государь Император назначил Владимира Ильича Ленина. Вся Россия признала Государя Императора Михаила Александровича и Председателя Правительства Владимира Ленина, только один Колчак не хочет его признавать. Все на борьбу с Колчаком!» Теперь бывший штабс-капитан, кавалер полного банта солдатских «Георгиев», и генерал-лейтенант, барон, кавалер ордена Св. Георгия, наконец встретились лицом к лицу.

Такую ценную добычу, как барон Унгерн, каждый из военачальников старался приписать себе. Командир экспедиционного корпуса К.А. Нейман хотел, чтобы эта честь досталась регулярным войскам. Он возмущался: «В материалах представляется, что это сделал Щетинкин; правильнее сказать – что основная группа, которая шла за Унгерном, разведчики 104 бригады и 35 кавдивизии (в действительности – кавполка. – Б. С.), они нагнали Унгерна, когда его бойцы уже его связали и они не могли даже очухаться, когда наши пришли и забрали его в плен. Если бы мы не пленили Унгерна, его войска его наверное бы убили, как и Резухина».

Разумеется, Щетинкин в оперативном отношении подчинялся командиру 35-го кавполка, а в составе отряда Щетинкина были подразделения 104-й и 105-й бригад. Однако именно бойцы Щетинкина забрали Унгерна у монголов (было ли это сделано насильственно, или монголы сами привезли свою добычу, чтобы сдать красным, – другой вопрос, и ниже мы постараемся на него ответить).