Атаманщина

Когда наступила ночь, в 10 час. поставили солдат на местах в полном вооружении с лошадьми, и я, Сундуй, и бурят Авид, а также другие 8 человек тихо подошли к палатке барона. Он сидел, согнув колени, в глубокой задумчивости. Как раз в то время, когда дали сигнал, чтобы его схватить, он вдруг его услышал и убежал, рукой откинув задний полог палатки, вскочил на своего коня, которого держал наготове в кустах, и бежал на северо-восток. Несколько солдат бросились вдогонку, но не имели успеха. После этого русские солдаты из партии барона стреляли из пушки, и мы, монголы, потеряли 2 человека. Хотя в ту ночь погнались за бароном, но не поймали, и решили дождаться рассвета. Утром на стоянке была такая картина: с вечера все разбросано, солдаты баронской партии все покинули место стоянки, бросили там телеги и артиллерию и дезертировали на юго-восток. Все белые и даже бурят Авид разбежались, кто куда, осталось несколько монгольских солдат; мы с ними решили присоединиться к солдатам Хатан-Батор-вана и держать путь на юго-запад. Во время этого перехода кто-то из солдат сказал, что там, вдали, на склоне горы, увидел всадника – может быть, это барон? Мы с Дэмидом и Лувсан-Очиром, остановив остальных солдат, стали звать всадника, но, сколько ни звали, он не реагировал. Тогда я, Сундуй, один ускакал в сторону всадника и догнал его – это был барон; барон встретил меня недружелюбно и держал наготове оружие. Тогда я, Сундуй, решил схитрить, сказав: «Великий главнокомандующий, Ваши русские солдаты хотели меня и вас убить, мы с ними сражались за Ваше спасение и стали Вас искать вместе с оставшимися несколькими монгольскими солдатами, вот я Вас нашел, и прикажите присоединиться к главнокомандующему».

После таких слов, он стал мне немного верить, и мы ускакали к остальным солдатам. Подъехав к нам, он уговаривал и убеждал тотчас идти вместе с солдатами во владения Джалхандза-ламы на запад, и спрашивал, кто знает, как идти дальше на запад? Мы с солдатами, Дэмидом и Лувсан-Очиром указали дорогу неверно, и двинулись втроем. В это время барон держал оружие наготове, поэтому я размышлял, какую хитрость применить, чтобы он убрал свое оружие. Я вдруг попросил спички, чтобы закурить. Когда он полез в карман за спичками, я с солдатами заломил руки барона, внезапно много солдат навалились на него и связали руки и ноги. Когда барон спросил меня, почему я его арестовал, я, Сундуй-гун, сказал ему, что ты, барон, командовав многими монгольскими солдатами, вынудил их воевать вне Халхи и они погибали в сражениях из-за таких русских, как ты с твоим Резухиным, которые провозгласили для халхасской земли мирную жизнь и процветание буддийской религии, но на самом деле внесли вражду между государствами и они стали враждебны друг другу, как огонь и вода, разделили братьев, родителей с детьми, а солдат, которые в мыслях и действиях были с вами, вы так угнетали, что пришел конец их терпению, и поэтому мы отдадим тебя в руки властей Советской России, и будем открывать дружбу между двумя народами, и мы, незначительный народ монголов, будем бороться за свое освобождение.

Услышав, что поблизости красные, мы отправили к караульным эвенка Гомбожава, который говорит по-русски, чтобы он предложил приехать за бароном. Двое караульных солдат ему не очень поверили, но сказали, что если это правда, то хорошо, а если нет – то расстреляем на месте. И 30 красных русских солдат с посланцем приехали на встречу с монголами. Когда они помахали белым флагом, я, Сундуй, вышел вперед, рассказал о ситуации и передал барона господину командиру, и они нас поблагодарили, отобрали все оружие, а потом накормили. После этого нас с бароном перевезли в местность Модонкуль, под охраной 10 солдат перевезли в Кяхту, после допроса 16 дней держали в тюрьме. После этого меня отправили к правительству Хурэ. Где и когда конфисковали солдатских лошадей, повозки и оружие, каждый солдат сам доложит».