Ататюрк. Особое предназначение

И едва он появился в Эдирне, как тут же получил новый приказ отправляться… на Кавказ, где снова обострилась обстановка и куда была переведена Вторая армия.

Кемаль поспешил в Диярбекир.

Местом диспозиции Шестнадцатого корпуса был определен юго-западный берег озера Ван.

И в какой уже раз Кемаль помянул своего злого гения недобрым словом.

И все же надо отдать Энверу должное: он подсластил горькую пилюлю и присвоил-таки Кемалю давно заслуженное им генеральское звание.

По понятным причинам он долго не подписывал указ о присвоении герою Дарданелл звания генерала и однажды сказал напомнившему ему о Кемале Талаат-паше:

— Указ о присвоении Мустафе Кемалю звания генерала у меня в кармане. Но вы совсем не знаете этого человека. Он никогда ничем не бывает доволен. Дайте ему звание генерала, и он захочет быть султаном, а став им, потребует места Бога!

И Кемаль отреагировал на эти весьма справедливые слова соответствующим образом.

— Никогда не предполагал, — с тонкой усмешкой заметил он, — что Энвер может иметь такие мудрые взгляды!

Кемаль достойно отметил свое генеральство.

Сбылась его мечта, и он попал в элиту османского офицерства, о чем когда-то мечтал в салоникских кофейнях.

И звание паши он рассматривал не только как награду за свои заслуги, но и как пропуск в большую политику.

Что бы там ни говорили, но генерал — это уже судьба!

Он просидел за столом почти всю ночь, а рано утром его разбудили громкие крики.

Перед штабом из-за куска хлеба дрались нищие.

Кемаль поморщился.

Неприглядное, а порою, и страшное зрелище представляла собою Восточная Анатолия в те дни.

После депортации армян сюда хлынули десятки тысяч мусульманских беженцев из занятых русской армией районов, и повсюду царил хаос.

В Диярбекире, по улицам которого в поисках пищи бродили тысячи полураздетых и голодных людей, уже давно привыкли к подобным зрелищам.

Но вот к дерущимся подошли двое солдат, и те пустились бежать, а оспариваемая ими горбушка засохшего бурого хлеба так и осталась лежать на земле.

Кемаль еще раз поморщился и закурил первую сигарету.

Он не был сентиментальным человеком, и все же ему было жаль обездоленных и всегда голодных людей.

Послышался стук в дверь, и в комнату вошел адъютант.

— Вас вызывают в ставку, паша! — доложил он.

Кемаль сразу даже не понял, кого называют пашой, а вспомнив, улыбнулся.

Да, все так, и некогда гонявший с полей ворон мальчик стал генералом.

Выпив кофе, он отправился в ставку, где получил приказ усилить правый фланг Третьей армии и парализовать действия русских войск на Эрзурумско-Сивасском направлении.

Кемаль прекрасно знал, на что способен его уже имевший изрядный боевой опыт корпус, и, тем не менее, сразу же приступил к занятиям с солдатами и офицерами, поскольку война в горах имела свою специфику.

Тем временем положение продолжало ухудшаться, и к августу 1916 года русская армия занимала огромный фронт от Черного моря до озера Ван.

Русские прижали Вторую армию к Диярбекиру и заняли господствующий в этом районе пункт Муш.

Бои шли страшные, и оказавшемуся в самом пекле Кемалю только ценой неимоверных потерь удалось избежать окружения и перейти в контрнаступление.

А затем он совершил невозможное, выбив русских из Муша и заняв Битлис.

Это были настоящие подвиги, и он получил за них золотую медаль Имтияз.

Правда, уже очень скоро собравшиеся с духом русские сумели вернуть Муш, но его вины в этом не было.

Наступила ранняя зима, и стороны перешли к позиционной войне.

Голод, раны и сильный мороз делали свое дело, и сотни обмороженных людей напрасно ожидали помощи.

Конечно, Кемаль пытался хоть как-то облегчить их страдания, но даже он не мог ничего поделать в условиях царившего на фронтах хаоса.

В конце ноября командующий Второй армией уехал на лечение в Стамбул, его обязанности перешли к Кемалю, и он снова продемонстрировал свои блестящие способности.

Только его несгибаемое мужество и потрясающее умение мгновенно оценивать обстановку в самых критических ситуациях спасли турецкую армию от полного разгрома под все тем же Мушем, и окружавшие Кемаля Али Фуад, Джафер Тайяр и Исмет раз и навсегда признали его безоговорочное лидерство.

Сам Кемаль особенно выделял среди них служившего у него начальником штаба полковника Исмета, невысокого и очень молчаливого человека, обладавшего прекрасными знаниями и богатым военным опытом.

Являвший собою образец самого настоящего семьянина, Исмет был терпелив и спокоен.

В то же время он обладал неординарным мышлением и аналитическим складом ума, чему, видимо, способствовала любовь к шахматам и бриджу, хорошо знал историю и литературу.

Так же, как и Кемаль, он считал, что Первая мировая война кончится для Турции катастрофой.

И все же, несмотря на многие общие точки соприкосновения, эти два человека разительно отличались друг от друга, и в первую очередь темпераментом.

Быстрый и острый как бритва ум Кемаля не смущало никакое препятствие, и он мгновенно оценивал ситуацию.

Исмет работал намного академичнее, уделяя огромное внимание деталям.

Он принимал решения трудно, и, даже семь раз отмерив, еще долго не решался резать.