Атеисты в мундирах

В 1945 г. НКГБ сумел предотвратить направленный против священника террористический акт. Его готовили руководитель Тернопольского областного провода ОУН Владимир Ордынец («Вуйко») и референт СБ Львовского провода Иосиф Панькив («Гонта»). Боевики обсуждали свои план с К. Шептицким и рядом близких к нему священнослужителей, включая конфидента НКГБ «Тихого». Выполняя указания чекистов, «Тихий» пытался отговорить подпольщиков от исполнения замысла, мотивируя тем, что власти «полностью разгромят остатки греко-католической церкви». По информации «Тихого», оба националиста были схвачены и приговорены к высшей мере наказания[552].

Священник получил два письма-предупреждения от подполья, но шел своим курсом. Наряду с этим часть священнослужителей (понимая неоднозначность положения, в котором находится отец Гавриил) заступилась за него перед подпольем ОУН, уже ликвидировавшим ряд священников-«изменников». 11 августа 1945 г. они обратились с письмом к «высшему проводу украинских националистов» (само письмо изъяли во время операции против подполья в мае 1946 г. в Станиславской области). Узнав о вынесении Костельнику смертного приговора подпольщиками, писали авторы, мы информируем о том, что он является «сердечным патриотом» и «мировым мыслителем», автором философских трудов. Было бы «невиданным преступлением» убить его, ведь «благородные начинания» и работу отца Гавриила «нельзя измерять современным моментом, ее нужно расматривать с перспективы столетий»[553].

В ноябре 1945 г. пресвитер сообщил агенту «Григорьеву» – имеется решение «трибунала» УПА или Провода ОУН о его ликвидации[554]. Были и иные попытки убийства главы инициативной группы. В 1945 г. бывший профессор Львовской духовной академии Константин Чехович подговорил студента-богослова Владимира Петрицу убить «отступника». Чекисты предотвратили теракт, Чеховича арестовали, а несостоявшийся террорист при задержании перерезал себе горло бритвой[555].

Органы госбезопасности приняли меры к усилению охраны священника: специально выделенный милиционер присматривал за домом, в который подселили группу военнослужащих, а соседей, неприязненно относившихся к Костельнику, выселили. Даже дворника, сын которого работал в МГБ, вооружили пистолетом. С 1946 г. непосредственно за охрану священника отвечал оперуполномоченный отдела «О» УМГБ лейтенант Копнин, а общий контроль за безопасностью возложили на заместителя начальника отдела капитана Долматова.

Как докладывало С. Савченко Львовское УМГБ (2 августа 1946 г.), из дома Костельника выселены все ненадежные жильцы, среди оставшихся приобретено 10 осведомителей, и еще шесть – в Преображенской церкви, арестовано несколько лиц, допускавших «намерения террористического характера» по отношению к священнику. Квартиру отца Гавриила по графику посещала квалифицированная агентура из числа его знакомых и коллег[556]. Однако со временем бдительность ослабла. Милицейский пост сняли, наружное наблюдение за домом не выставляли, агентурный аппарат по охране священника сократился вдвое – до 5 человек, в основном немолодых, с проблемами со здоровьем. Подобная символическая охрана, конечно же, не могла предовратить покушение на протопресвитера.

Публичная деятельность такого авторитетного священника и богослова, которым являлся Г. Костельник, вызывала настолько серьезную обеспокоенность католических кругов и руководства ОУН, что они, по сути, готовили совместную операцию по «переубеждению» и вывозу главы инициативной группы за рубеж. Об этом, в частности, идет речь в «Справке по делу Костельника Гавриила» начальника 1-го (разведывательного) Управления МГБ УССР полковника Погребняка от 21 сентября 1948 г. Как оказалось, еще в октябре 1945 г. по заданию Провода ОУН (С. Бандеры) из Мюнхена в Галичину нелегально прибыл эмиссар «Зирчин» (ранее привлеченный к сотрудничеству с советской спецслужбой, впоследствии разоблаченный и ликвидированный Службой безопасности Закордонных частей ОУН).

Эмиссар С. Бандеры еще в Мюнхене встретился с апостольским визитатором УГКЦ в Германии, священником Николаем Вояковским (1899–1972) и по его заданию, по прибытии во Львов, посетил священников Ивана Котива (служившего в свое время личным помощником А. Шептицкого) и Г. Костельника. От отца Ивана «Зирчин» получил образцы всей изданной Костельником литературы по вопросу воссоединения УГКЦ и РПЦ, подробную информацию о положении униатов региона. С Г. Костельником состоялся серьезный разговор: «Зирчин» передал ему от имени Провода ОУН и лично Н. Вояковского предупреждение и требование прекратить деятельность в рамках инициативной группы, порвать с советский властью и РПЦ и с помощью подполья бежать за границу.