Атеисты в мундирах

Для наиболее консервативной части «катакомбников» с 1950-х гг. стали присущи совершенно оторванные от жизни представления, высказанные, в частности, активистом ИПЦ из Николаевской области: «Сейчас власть антихриста и власть евреев – их царство, …..нужно молиться дома и избежать разных дьявольских печатей, …знать только своих своей группы, настоящие христиане не должны иметь паспортов и иных документов, на которых имеется “печать красного дракона”, скоро будет восстановлена царская власть, нельзя быть членом профсоюза» и т. д.[828]

Подобные группы приобретали отдельные внешние черты сект. Порой заменившим священников проповедникам из среды мирян в сознании верующих придавались черты новых святых. В конце 1950-х гг. еще сохранялось прежнее деление истинно-православных на «духовников» (около 30 %), которые считали возможным перевоплощение Бога в человека и традиционалистов или «книжников» (70 %), сохранивших верность основным канонам Православной церкви. Правда, большинство групп «духовников» 1930-х гг. уже распалось[829].

Обусловленное историческими обстоятельствами дистанцирование иосифлянского движения от Московского патриархата в 1990–2000-е гг. получило взвешенную оценку со стороны Русской православной церкви. К настоящему времени прославлены в лике святых несколько десятков «иосифлян». Архиерейский собор 2000 г. принял решение о том, что не следует ставить в один ряд «обновленческую схизму» и «правую оппозицию» в Русской православной церкви, не согласную с линией будущего Патриарха Сергия (Страгородского). В действиях «непоминающих», констатировал собор, «нельзя обнаружить злонамеренных, исключительно личных мотивов. Их действия обусловлены были по-своему понимаемой заботой о благе церкви», и нет оснований считать их раскольниками[830].

Несмотря на масштабные оперативные мероприятия и многочисленные аресты, истинно-православные общины продемонстрировали способность к регенерации и продолжили существование в постсталинский период, оставаясь объектом оперативной разработки органов госбезопасности. К концу 1950-х гг. в СССР, по данным КГБ, существовало до 300 локальных групп ИПЦ с более чем 6000 участников, «которые стояли на позициях крайней враждебности к канонической церкви». В рамках третьей волны преследований истинно-православных в 1958–1964 гг. за один только 1959 г. в УССР выявили 14 общин ИПЦ с более чем 200 участниками на Черниговщине, 13 – в Полтавской области, ряд общин в других областях Украины. Наиболее активно ИПЦ проявляла себя в Сумской, Харьковской, Ворошиловградской и Черниговской областях[831].

За период 1943–1958 гг. в Украинской ССР органы госбезопасности арестовали (что в подавляющем большинстве случаев влекло и уголовное наказание) в категории «церковники» (куда входили адепты ИПЦ – ИПХ, подгорновцы, игнатьевцы, иоанниты) 2119 человек, еще 56 было задержано в 1961 г. (наибольшее количество арестованных – свыше 200 в год пришлось на 1949–1951 гг.). Бóльшее количество задержанных имелось только среди опасной для власти секты Свидетелей Иеговы – 2439. К 1960 г., по оценкам КГБ УССР, в республике действовало 946 учтенных им участников ИПЦ, а также 125 подгорновцев, до 200 иоаннитов, 217 игнатьевцев – то есть основных сегментов «церковно-монархического подполья»[832].

В целом в СССР в 1950–1960-е гг. существовало пять основных районов деятельности катакомбного движения. Первый – Центральное Черноземье и прилегающие области Украины – Ворошиловградская, Харьковская, Сумская. Причем истинно-православные западных районов Орловской, Курской, Белгородской областей тяготели к украинским ИПЦ и ИПХ, а истинно-православные восточных районов находились под влиянием липецких, воронежских и тамбовских ИПХ. Постоянную связь с Украиной и Центральным Черноземьем поддерживали катакомбники второго района – Ростовской области, Краснодарского края и Северного Кавказа. Третий крупный «очаг», имевший собственные традиции, существовал в Поволжье на территории, простиравшейся от Чувашской АССР до Саратовской области включительно. Много истинно-православных проживало в Ивановской, Ярославской, Горьковской, Костромской, Владимирской областях – традиционных иосифлянских местах. Наконец, пятый «очаг» возник в 1940-х гг. на востоке в результате массовых депортаций истинно-православных в Алтайский край и соседние Новосибирскую, Томскую, Кемеровскую области, Красноярский край.