Ателье [СИ]

— Э-э-э, — на пороге стоял мужчина, в сбитой на затылок меховой ушанке и распахнутой дубленке. Даша солидно кашлянула в бороду и, поправляя кокошник, басом спросила:

— Вам чего?

— Мне… э-э-э… вот! — посетитель вытянул руку, в которой болтался увязанный торт.

— Дарья, кто там? — крикнула из мастерской Галка. Даша, выпутываясь из бороды, вопросительно посмотрела на пришельца.

— Фотограф. Данила, — подсказал тот, продолжая держать торт в вытянутой руке, — из «Орхидеи».

Даша покраснела, узнавая. Опустила руку со снятой бородой, дернула с головы кокошник, тот зацепился и больно повис на волосах.

— Поставьте сюда. Посидите. Сейчас.

— Угу, — несколько разочарованно сказала Галка в ответ на Дашины объяснения, — ну иди, узнай, чего хочет.

— Ой… Я в бороде там была только что. Может, ты сама?

— Дашка, прекрати. Возьми, чего там у него. И пусть идет себе.

— Торт там у него, — мрачно сказала Даша, втягивая живот. Живот втягивался плохо. «никаких копченых куриц» — решила она. «кусочек торта только съем и все — больше никаких…»

— Дарья! Ну, что ты брови супишь и шевелишь губами? Иди уже.

Галка опустила кудлатую голову и, постукивая себя пальцами по колену, обтянутому кружевными колготками, о чем-то хмуро задумалась. Даша тихо отошла. И, возвращаясь в холл, услышала настороженно-ласковый Настин голос:

— Галочка. А ты обещала зарплату. И когда же? Мы уже месяц ждем. А праздники.

— Будет, — рассеянно отозвалась Галка. И Даша, прихватывая рабочую тетрадку, пожалела свою хозяйку. Денег у Галки не было. Все ушли на строительство новой витрины, а остатки — на покупку кожи и тканей для новой коллекции. Насчет своей зарплаты Даша и не заикалась даже, прикинув, сколько бы она платила за съемную квартиру. А так — есть где ночевать. Вконец расстроившись, она ушла в холл и села за письменный стол, раскрывая тетрадь.

— Что у вас, — отрывисто спросила, глядя на белую страницу.

Фотограф молчал, и она подняла глаза. Он сидел, утопая в низком кресле, высоко подняв колени в синей джинсе. И правда, молодой и вполне симпатичный, с широким лицом, чуть кривым, наверное сломанным когда-то носом и светлыми, вспотевшими под шапкой волосами. Простоват, конечно. Эдакий мордатый помор с прозрачными глазами.

Тайком рассматривая гостя, Даша мысленно поморщилась. Такой молодой, а одевается как бухгалтер — дубленка, шапка меховая. Потому и выглядит со стороны лет на пятьдесят, вон плечи под свитером широкие, как у шкафа.

Пока она размышляла, дожидаясь ответа, Данила поднялся, улыбаясь:

— Пойду я. Спасибо. Торт вот. Вам.

— Пожалуйста, — растерялась Даша.

— И Патрисия от меня поздравьте, — попросил, уже открывая двери.

— Хорошо. Да.

— До свидания.

— До свидания. Данила, — вспомнила Даша имя.

Пожала плечами и понесла торт в холодильник.

— О господи, — закричала Галка, дергая поясок на кожаных шортах, — опять торт. Они с ума посходили? Они думают, что мы… а что он принес?

— Ничего не принес.

— Ой, я же хотела с ним, по поводу фоток, — Галка вскочила и побежала в холл. Даша развязала веревочки, оценила розочки и кремовые снежинки. Сунула торт в холодильник на полочку для вип-клиентов.

Настя ахнула, когда Галка появилась в дверях мастерской, таща огромный букет в плетеной корзинке. Поставила его на стол и сунула подошедшей Даше открытку:

— Не успела, удрал. Вот и поздравления начались, Дашка. Тебе лично.

— Это что — Данила?

— Еще чего. У него воображения только на тортик и хватило. А тут смотри, какая прелесть!

Белые лилии сплетались с дрожащей зеленью аспарагуса и кружевами папоротника. И никаких блестящих шариков, ленточек и цветных закорючек. Даша, покраснев, вертела в руках открытку с надписью «Мастеру Дарье, что все умеет и все знает».

— Ну? Или секрет? — Галка улыбалась выжидательно и со значением.

Даша вспомнила, как твердые губы прижимались к ее щеке. Как насмешливо и уверенно смотрели темные глаза. А у примерочной тихой тенью маячит жена Оленька…

— Галь. Я потом расскажу, вечером.

— Ах, — пропела Настя, — иди Алена, иди паши, это не для нас, семейных, секреты.

— Не для вас, — Галка повысила голос, — верно, идите и пашите. А хочешь букетов — вперед, развелась и — вольная птичка.

— Нет уж, — Настя защелкала ножницами. На круглых щеках расцвел яркий и злой румянец, — мой, хоть и не дарит букетов, зато принесет денег, и я не буду сидеть одна, в чужой конторе.

У Даши задрожали губы. Патрисий вскочил к ней на колени, прижал большую голову к животу.

— Муымрра, — сказал тихо, чтоб только Даша и услышала. Она услышала. И улыбнулась.

Вечером, когда все разошлись, а Настя, надевая на голову пуховый шарфик, еще раз потребовала обещания получить деньги, Галка подошла к Даше, села напротив.

— Ты домой сегодня позвони, обязательно.

— Да что я скажу им? — тоскливо спросила Даша, — лучше позвоню ночью, когда петарды и салюты. Скажу, занята, кружусь тут в вальсе. Поздравлю.

Галка покивала.

— Ну, смотри. Но чтоб позвонила. Наври чего. Все равно все получится у нас. Я тут кое-что придумала. Может, выгорит. И кстати, про цветы расскажи, а? Там подпись стоит — Александр.