Ателье [СИ]

— Самогон, что ли? — Галка шуровала на чайном столике, выбрасывая конфетные фантики, сдвигая к стене немытые чашки, — из дому?

— Фирменная вещь, — обиделся Миша, — Любочке подарили. Стилизация, вот даже пробка. Шестьдесят аж градусов.

— Годится. Наливай, — Галка расставила рюмочки и подняла голову:

— Даш, тебе отдельное приглашение?

Даша стояла столбом, растерянно глядя на то место, где недавно сверкала и шуршала Эллочка. Как же так? Все кончилось? Ведь послезавтра показ! А платья? А страхи и мечты? И все?

Она поспешно вытерла мокрый глаз, сердито смаргивая слезы.

Все сидели, подняв рюмки, и ждали.

— Я не хочу.

— А никто не спрашивает. Иди. Будем думать. — Галка поднесла рюмочку ко рту, понюхала и, скривившись, опрокинула в себя. Нашарила кружку с соком.

— Эх. Нормально так стилизовали.

Даша, деревянно переставляя ноги, подошла, села и сразу выпила, как воду, не чувствуя вкуса. Послушно отхлебнула соку.

— Может, нам с этими платьями заявиться на летний показ, а? Пусть лежат пока, — пропищала Алена, тыкая вилкой в банку со шпротами.

— Не суетись, пей, — велела Галка, — как вам золотые рыбки, народ?

— Ы-ы-ы-ы, — Настя закатила глаза, — я думала, стошню. Еще этот Так. Тэк, растэк. Он кто такой вообще?

— Темнота, — Галка засмеялась, — это ж новая звезда столичной моды. Стилист. По ногтям специалист. Дамочки его облизывают, так он вдохновился и теперь креативит одежу. Нынче все кому не лень создают коллекции.

— Бедная золотая рыбка, — пожалела Алена, — в гробу, небось, переворачивается. Или на сковородке, где она там сейчас?

— В сетке, — ответила Галка, напряженно думая о чем-то, — рыбка в сетке…

— Эта парча… — Даша передернулась, — а ведь идея неплоха, но так изгадить! Парча, она же — с камнями, как на старинных окладах, вот бы! Оклады…

— Сетка…

Даша уставилась на Галку, не видя ее. Та смотрела в ответ — с тем же выражением. Миша цыкнул на всех.

— Рыбка в сетке! И птицы, — Галка заговорила медленно, будто нащупывая что-то по ходу говорения, — расписные такие платья, с короткими плащиками витражными, в виде крыльев. Еще бабочки. А поверх платьев — накидки из сетки, из проволочного каркаса и редкой марли, будто сачок. Даша, сачки, клетки и сети. А?

Даша торжественно покивала. По лицу было видно — ни слова не услышала. И ответила:

— Оклады, старинные. Вышивка каменьями и выпуклыми буквами. А сами вещи — темные, состаренные, с фрагментами росписи, будто старые иконы. Черные, и коричневые, но не сплошь, а чтоб все было размыто так, с переходами.

— Там-тарарам! — заорал Миша и в глазах обеих сомнамбул появился осмысленный блеск.

— Уважаемая публика! Вот так рождаются идеи! Стоит ненормальных прижать, уволить и ващще, и опа — вдохновение! — Он стоял, размахивая вилкой, как дирижер.

— Да их и прижимать не надо, — высказалась Настя, — ночью палец покажи, они этот палец превратят в черти что, не просыпаясь. А делать-то что будем?

— Еще налейте, — Галка подставила рюмку. Но пить не стала, оглядела всех, вертя ее в руках.

— Ребята, к вам претензий нет. Шейте массовку, что же зарплату терять. Я мясные фартуки шить не буду… Ну, неужели не придумается ничего? Ну допустим, насчет заявки позвоню в Талашовский девчонкам, все выясню. Нам бы только пройти по подиуму. Это всего двадцать минут!

— Давай Элкиным моделькам слабительного насыпем! — предложил Миша, — пока они будут в сортире сидеть, вы и пройдете!

— А кто пройдет-то? — спросила Галка, — эта стерва увела манекенщиц! Сами пойдем? Даша, да не сиди ты пнем, думай!

— А что? — Миша приосанился, — выйдем, чо нам терять!

— Тэку ты в платьице понравишься, — захихикала Алена.

— Я передумал, — тут же передумал Миша. И все, прекратив нервную болтовню, уставились на Дашу.

Даша ни о чем не хотела думать. Усталость, долго сдерживаемая, оставленная на потом, на после показа, кинулась в голову, в ноги, придавила душным одеялом. Хотелось натянуть его на голову и лежать, прокручивая перед глазами тихие картинки. А в реальности, где рычат швейные машины, щелкают ножницы, машут квадратными ногтями Эллочки и ухмыляются женоподобные Тэки, пусть суетится кто-то другой… Лежать и мечтать, о платьях, которые незачем шить. Которые — только в голове.

За спиной запищал телефон. Мой, отметила Даша и встала. Реальность не отпускала.

— Даша, привет-привет! Девчонки Даринины спрашивают, может, примерку сегодня? Ну, раз такие дела… — Ирена говорила в меру похоронным голосом.

— Ну, пусть примерка. Только… Я не знаю, где дошивать. Уволили меня.

Ирена помолчала. Потом сказала неловко:

— Я тоже. Меня тоже. Ну, уволить пригрозили. Если бы не операция, Даш, я ваши платья так показала бы. Но потом выкинут и работу искать. Я не могу.

— Ладно. Нормально.

— Так пусть приедут? Они в Москве, могут через час уже. Все четверо.

— Пусть приедут, — механически повторила Даша, — все четверо.

Положила телефон и, поворачиваясь, наступила Галке на ногу. Та стояла вплотную.