Athanasy: История болезни

Из пакета на свет показались странные пластинки – зелёные, серые, жёлтые. На поверхности пластинок змеились блестящие медные прожилки – словно кровеносные сосуды; иногда они сходились в одном месте, из которого торчал маленький чёрный кубик или цилиндр с неясными письменами.

– Понятнее не стало, – честно признался я.

– Это плоть Машин. Настоящих, тех самых.

Вскрикнув, я отбросил пакет на стол. Пластинки рассыпались по его поверхности, вызвав гримасу на лице Галена.

– Поосторожней! – воскликнул он. – Ты рассыпал чью-то зарплату за целый год.

– Зарплату? Что ты несёшь?

– Это не просто осколки, извлечённые из внутренностей Машин. Это старые деньги. Некоторые жители Города называют их просто деньги. Чтобы отличать их от сабкойнов, ха-ха.

– Как это может быть не запрещено?

– Это запрещено.

Гален встал с кресла и прошёлся по кругу, бесцельно проводя рукой по цепям чудовищной псевдо-Машины.

– Иногда иерархии переворачиваются с ног на голову… – повторил он. – Одну иерархию ты уже знаешь. Столпы. Наверху сидят Министры, снизу ходят простые горожане.

– И какую же иерархию я не знаю?

– Незаконную, скрытую, запретную. Состоящую из всего того, что Министерствами не одобряется.

– Как может существовать то, что не одобряется Министерствами? – задал я очевидный вопрос; очевидный для того, старого Кавиани, который всё ещё верил всему, что слышал от доброго друга – Старшего Исправителя Нойбурга. Теперь же этот вопрос казался наивным даже мне самому.

То, что не одобряется Министерствами, просто стоит дороже.

Гален обоснованно проигнорировал мой вопрос:

– Помнишь, что я тебе говорил про контроль, верно? Каждое Министерство хочет свой кусочек Города. Но, сидя в круге линий на песке, свой кусочек ты не получишь. Только не здесь, не в этом проклятом месте.

– Другого места у нас нет…

– Вот именно. Поэтому здесь кто хочет играть, тот соблюдает правила. Кто хочет получать результат, тот знает, когда правила пора нарушать.

Я посмотрел на рассыпанные из пакета осколки. Деньги… Это деньги, которые нельзя нарисовать на счету. Их практически невозможно добыть. Уже одно только это делает их по-настоящему ценными.

До чего же странно видеть меру ценности, воплощённую в физической форме. Как её делить? Как носить с собой? Кто-то должен решать эти вопросы, устанавливать стандарты… Кто-то должен быть в центре.

Из горла вырвалась догадка, предположение – вопрос, под конец фразы превратившийся в утверждение:

– Министерство Социального Метаболизма пытается контролировать оборот старых денег, потому что это даёт реальную власть.

– Пытается?! – воскликнул Гален с неподдельным возмущением. – Да мы этот оборот создали! Чёрный рынок, теневая экономика, вот где реальная жизнь, Джоз!..

Он остановился и снова прошёлся гребёнкой пальцев по волосам, окончательно поставив кудри дыбом. После чего сказал уже спокойнее:

– Конечно, такой незаконный оборот товаров и услуг возник бы и без нас. Он возникает всегда и везде, такова уж природа человека. Мы просто подтолкнули естественный процесс. Раз от него не избавиться, пусть уж лучше он будет у нас под контролем.

Знакомый тон – всего пять минут назад я точно так же уговаривал свою совесть. Интересное открытие. Судя по Галену, окончательно заглушить эту занозу в сердце не удастся никогда.

Я ткнул пальцем в механического монстра:

– Значит, это счётная Машина теневой экономики.

– Именно так. Наша гордость. Компьютер, неподвластный Алгоритмическим Регуляторам. Не потребляет электричество, не подключён к Священному Серверу. Машина-призрак, единственная в своём роде.

– И как же она работает?

Гален резко погрустнел. Со вздохом он подошёл к седлу, стоящему посреди тайного кабинета-гнезда, взгромоздился на него и вдел ноги в скобы педалей. После чего сказал:

– Вот это самая сложная часть…

Некоторое время он возился с изношенным терминалом на столе. Затем выпрямился и принялся яростно крутить педали.

Кишки чудовища, окружившие нас со всех сторон, вдруг ожили. Шестерёнки закрутились: какие-то так быстро, что с них чёрным веером разлеталась смазка; какие-то лишь конвульсивно подёргивались, переключая логические вентили на другие цепи. Воздух наполнился скрипом и скрежетом.

Наверное, именно так скрежещет зубами Главкон, прикованный на дне Котлована. Не удивлюсь, если цепи этой Машины взяты прямиком оттуда.

– Но тут километры соединений!.. – я попытался перекричать треск. – Как у тебя вообще хватает сил сдвинуть всё это с места?!

Гален остановился – его покрасневшее лицо покрывали крупные капли пота. Отдышавшись, он сказал:

– Ну… Передаточное число помогает, но приходится считать порциями. То, что сдвинулось, крутить уже легче. Вычислительная мощность, конечно, невысокая, сам понимаешь. Но других вариантов просто нет, верно?

Он слез с седла, чуть не упав, и хлопнул меня по плечу.

– Что ж, полезай. Сейчас покажу, что нужно сделать за сегодня.

– Я?

– Конечно, ты. Или ты подумал, что я позвал тебя поболтать?

Увидев выражение моего лица, он добавил: