Athanasy: История болезни

– Ты имеешь дурную привычку думать. Дурную, потому что не умеешь останавливаться. Когда тебе не к чему приложить ум, ты заболеваешь и начинаешь думать лишнее, жуёшь и жуёшь уже пережёванные мысли, не в силах их отпустить. Растрачиваешь бюджет тела.

Я задумался, к чему он ведёт, но тут же насмешливо фыркнул, осознав, что думаю лишнее прямо сейчас. Если Гален к чему-то и ведёт, то он это неизбежно скажет сам.

– Поэтому и нужны мы, начальники, – Гален заметил мою усмешку и улыбнулся в ответ. – Мы нужны, чтобы использовать тебя.

– Звучит не очень приятно.

– Это был ответ на вопрос «почему».

Он встал и ткнул пальцем мне в грудь:

– Ты моя счётная машина. Пора тебя использовать. Пошли.

Я вздохнул и с тоской посмотрел на кресло. Пусть у него и нет подлокотников, но сегодня оно выглядело особенно удобным.

Коридор пуст. Все исправные детали разместились по своим позициям в кабинетах. Разные лица – угрюмые, недовольные, спокойные и равнодушные – уставились в мерцающие экраны. Кто-то щедро растрачивает бюджет тела на размышления; кто-то бессмысленно теребит клавиатуру, имитируя деятельность для систем проверки производительности.

Интересно, кто из них в конечном счёте поступает мудрее.

Гален вышел в холл, но прошёл мимо лестничных пролётов. Он двигался дальше и дальше по коридору, пока не упёрся в очередную безликую дверь – одну из десятков; отойди на пару шагов назад, и ты не сможешь выделить её из остальных. Щелчок замка, скрип засова, и дверь открыла взгляду ещё одну лестницу – тёмную, узкую… Ведущую только вниз.

– Мы спускаемся? – с недоумением спросил я. – Но ты же сказал, что меня повысили.

– Иногда иерархии переворачиваются с ног на голову, – с этими словами Гален принялся шагать по ступеням, крепко держась за перила. Я тоже попытался взяться за поручень, но тут же отдёрнул руку. На пальцах остались пятна ржавчины.

– Что это значит?

– Это значит, что твоё повышение немного… неофициальное.

– Немного?

– Совсем чуть-чуть неофициальное.

– Отлично. Просто отлично.

Гален остановился и повернулся ко мне. В полутьме его лицо было едва различимо – просто чёрный абрис на фоне серых стен.

– Джоз, ты помнишь наш разговор, верно?

Силуэт передо мной даже не шевельнулся, но напряжение в голосе Галена звучало натянутым канатом – того и гляди, он лопнет, и кто-то полетит вниз, бесшумно и необратимо.

По спине неторопливо поползли капли пота, смывая утреннюю самоуверенность. Я тихо спросил:

– Разговор?

– Ты же не забыл, верно? Твоя научная работа.

– Я…

Забыл. Конечно же, я забыл. Свидания с Полианной, регулярная зарплата, которой хватает на всё, смерть Джейми и странные идеи сестры… У мозга тоже есть свой бюджет. Волнения о ресурсах Города были выписаны из сметы, как слишком расходные.

– Я не забыл.

– Хорошо. Потому что сегодня мне нужен тот Кавиани. Тот нервный, напуганный Кавиани, который совершенно случайно узнал, что Город живёт на кредиты, и совершенно непонятно, кто эти кредиты выдал. Тот Кавиани, который понимал, что эта информация может привести в Храм Нежной Смерти.

– Да… Да, я тут. Я помню.

Успокоившись, Гален отвернулся и продолжил спуск. Я выдохнул и последовал за ним, крепко хватаясь за перила. Теперь ржавчина волновала меня меньше всего.

К счастью, спускаться пришлось недолго. Через несколько этажей Гален упёрся в очередную дверь; но на этот раз спутать её с другими было невозможно. Стальная створа на огромных петлях выпирала из стены, словно в подвале Министерства Социального Метаболизма всё-таки была тайная сокровищница.

Гален поскрипел ключом в очередном замке, повернул ручку и с усилием потащил дверь на себя – та с тихим чмоканием резиновых прокладок отпустила косяк. Мне в лицо ударил неожиданно сухой и колючий ветер, который принёс с собой странный горьковатый запах.

– Положительное давление, – Гален словно ответил на чей-то незаданный вопрос. – Чтобы атмосфера снаружи не проникала внутрь.

– Но зачем?

– Если честно, я и сам не знаю. Это помещение тут было ещё до меня. Я нашёл его и начал использовать для… Впрочем, сейчас сам всё увидишь.

С этими словами он щёлкнул выключателем.

Люминолампы медленно наполнялись зелёным свечением, которое начало расползаться по залу, отодвигая темноту всё дальше и дальше. Из-под этого тёмного одеяла появились странные механизмы: множество шестерёнок и колёс самых разных размеров скреплялись в единое целое длинными цепями без видимого порядка или смысла.

Темнота рассеялась почти полностью, но увидеть всю комнату я так и не смог – противоположная стена скрывалась вдали, напомнив простор недавно посещённого парка. Вслед за стеной уходила вдаль и чудовищная мешанина шестерёнок: ряд за рядом, слой за слоем. Сотни, тысячи деталей.

Я обратился было к Галену, но тут же повернулся обратно к структуре – глаз зацепился за что-то… Что-то необычное. Порядок в механическом хаосе.