Athanasy: История болезни

Она присела на кровати рядом со мной, плотно сцепив пальцы в замок. Тишина сгущалась всё сильнее, и почему-то меня охватила уверенность, что я не имею права её нарушить. В ожидании ответа я нервно пересчитал побелевшие костяшки кистей Полианны. Потом ещё раз. Ещё и ещё, пока привычные числа не утратили всякий смысл.

Отчаянно захотелось взять её за руку. Но имею ли я право на это? Тут Полианна права – барьеры уже поднялись обратно, а вдоль границ развешены флажки.

Она порывисто вздохнула, одним этим жестом вызвав у меня приступ сердцебиения. Но слова так и не добрались до её губ.

Когда я уже почти решился нарушить тишину, она сказала:

– Я знаю, что тебя волнует.

– Сомневаюсь.

– Поверь, я не агент вербовки, а ты не цель.

– Дело совсем не в этом!..

Душу охватило прежде незнакомое и неожиданное желание – захотелось стукнуть кулаком по столу или кинуть что-нибудь в стену. Так вот в каких случаях люди делают подобные глупости. Наконец-то и я дожил до такого момента.

Вместо этого я терпеливо сказал:

– Вы чуть не убили мою сестру. Обманули её, воспользовались ею, а потом бросили на корм кланкам, как отработанный материал. И ради чего? Ради одного взрыва?

– Я не имею к этой акции никакого отношения!

– И как это тебя оправдывает?

Полианна вскочила с кровати, отвернулась к раковине и принялась наливать воду в уже знакомые цилиндрические стаканы с размеченными линейками на стенках.

– Для меня эти акты насилия – такой же шок, как и для тебя, – не оборачиваясь, проговорила она.

– Вот так просто? Я не я, и дубинка не моя?

– Для тебя странно, что можно разделять чьи-то идеи, но не разделять их методы?

На секунду я замолчал, пытаясь найти в голове ответ на этот вопрос.

Насколько же всё проще в математике! Методы применяются для подкрепления идей, а новые идеи служат базой для применения и развития методов. Всё взаимосвязано, понятно и просто. К сожалению, люди работают по каким-то другим правилам, мне неизвестным.

– Да, для меня это странно, – медленно ответил я. – Да и какие идеи у Непротивления, в конце концов?

– Освобождение.

Полианна торжественно вручила мне стакан с водой, как будто подчёркивая сказанное. Я с подозрением принялся всматриваться в прозрачную жидкость. После чего, отпив глоток, буркнул:

– Да уж, чуть не освободили мою сестру окончательно, спасибо.

– Она пришла к нам, потому что сама приняла решение!

Её щёки покраснели, но явно не от смущения.

– Она пришла к нам, потому что начала задавать вопросы, на которые только у нас есть ответ.

– Серьёзно? – я невольно заинтересовался. – Так почему всё-таки в её контейнерах для строительной печати оказалось синтемясо?

– Что? – Полианна нахмурилась и уставилась на меня. – Ты о чём?

Я только разочарованно вздохнул. Конечно же, Бридж даже не успела спросить своих новообретённых «союзников» о том, что её действительно волнует.

– К нам приходят те, кто начинает задавать вопросы, – продолжила Полианна, – те, кто поднимает голову от повседневных дел, оглядывается по сторонам и удивляется: какого чёрта чиновники порезали этот Город как пирог и теперь жрут его со всех сторон? Где Машины, где их Любовь и Благодать? Почему с каждым днём в Библиотеке всё меньше текста и картинок? Почему старые вещи из старого мира как будто под негласным запретом?

– И как взрывы отвечают на эти вопросы?

– Я считаю, что никак.

– Тогда почему…

Полианна схватила меня за руку – жест, уже почти привычный, но теперь напугавший меня до мурашек.

– Потому что больше никого нет!.. – горячо проговорила она. – Потому что когда-то давно я пережила… я подняла голову и увидела, что весь Город стоит против меня одной. И никого нет на моей стороне.

– И Непротивление очень удобно и любезно предложило тебе свою сторону.

– Да!

Я принялся молча потягивать воду из стакана, стараясь растягивать каждый глоток. Чем дольше я буду пить – тем дольше не нужно будет говорить. Жаль, что нельзя пить ушами, чтобы перестать слушать.

– Я против взрывов, я хочу покончить с этим, – продолжила Полианна. – Но я не могу просто взять и уйти из Непротивления.

– Почему нет?

– И куда я пойду? В двухместные апартаменты центрального сектора, господин богатый чиновник? – на её лице появилась горькая улыбка.

– Да. Со мной.

У меня закружилась голова от собственной смелости.

Несколько секунд Полианна молчала. Казалось, что она колеблется, что ещё немного, ещё несколько правильных слов, и она неожиданно согласится, бросит всё, полностью изменит жизнь только ради меня…

Нет. Глупо даже мечтать об этом.

– Нет, – словно подтверждая мои мысли, сказала она. – Для меня уже слишком поздно. Я не могу бросить тех, кто мне доверяет. Если я уйду сейчас, чем я тогда буду отличаться от всех этих чиновников? Прости.

– Ты сейчас убеждаешь меня или себя?

– Думаю, обоих.

– Ты не поддерживаешь насилие, но и уходить тоже не хочешь, – сварливо сказал я. – Тогда в чём твой план?

– Даже закостеневшее в своей ненависти Непротивление можно изменить! А для этого мне нужны союзники. Такие, как ты.

– Для чего? Что ты можешь предложить вместо насилия? Если не борьба с Министерствами, то что?