Атлантическая премьера

Переса мы действительно обнаружили спящим. Ни пинок в зад, ни пара оплеух в чувство его не привели.

– А он не сдох случайно? – спросила Киска, которая стояла ближе к выходу и не слышала сопения.

– Ну да, – хмыкнул Капитан, разглядывая бутылки, стоящие на столе. – Он выдул бутылку рома и не меньше литра пульке. Наверняка после того, как в нем уже было три-четыре литра выпитого на службе. С этим все ясно…

Мы вышли на крыльцо, и Капитан сказал:

– Малыш, останешься пока здесь. Посмотришь, чтобы чета Перес спокойно провела ночь и никуда не бегала… Ты понял?

– Да, компаньеро!

– А ты, старик, отправишься с нами. Покажешь, как пройти к Гомесу.

– Вряд ли вы застанете его дома… – хихикнула Кончита. – Он скорее всего у Сильвы… Дед Вердуго закашлялся.

– Чего кхекаешь, старый хрыч? Ты еще не сознался, что полицейский Гомес твой внук? – съехидничала Кончита.

…Для начала мы все-таки решили заглянуть к Гомесу домой, тем более, что это было совсем неподалеку. У небольшого дома под вполне приличной

черепичной крышей дед Вердуго опять раскашлялся. По знаку Капитана мы заняли вокруг дома боевые позиции, а Капитан приказал сторожу:

– Стучи в дверь и скажи, что это ты, пусть откроют! Дед постучал своей бейсбольной битой по двери.

– Линда, открой, я по делу! Скажи, Марсиаль дома?

– Да нету его… Где ж ему дома быть? Он в полиции, дежурит, – отозвался старческий женский голос.

– Нету его в полиции! – сказал дед, опасливо поглядывая на автомат Капитана. – Открой…

– Да к Сильве он ушел, дедушка, – наябедничал девичий голосок, – там и ищи…

– Где это? – спросил Комиссар. Дед безмолвно указал битой в проулок.

Дом Сильвы мы обнаружили быстро. На сей раз деда оставили под охраной Киски на дальних подступах к цели, чтобы он там кашлял и чихал в свое удовольствие.

– Они на чердаке, – Капитан прислушался к приглушенной возне и смешкам. Телесериал, видимо, закончился, и над городом стояла почти идеальная тишина.

По приставной лестнице мы бесшумно влезли на чердак, и мощный аккумуляторный фонарь, который держал Пушка, осветил весьма любопытную картину. На старинном пружинном диване, в чем мать родила, лежали двое: он и она. По полу были разбросаны различные предметы дамского туалета и полицейского обмундирования. Портупея с «кольтом» 45-го калибра висела на крюке, вбитом в коньковый брус.

– Каррахо! – зарычал Гомес, но вовремя увидел нацеленные на него стволы. Девица ошалело выкатила глаза. Она так напугалась, что даже завизжать не могла и тем избавила нас от лишних хлопот.

– Тихо! – Комиссар поднес палец ко рту и снял с крюка кобуру с «кольтом» Гомеса. – Мы партизаны, юноша. Прошу вас, не надо резких движений…

– Правда? – спросил Марсиаль, удивленно вытаращив глаза. – Откуда ж вы взялись?

– А что, министр безопасности вам циркуляр не присылал? – саркастически осклабился Капитан.

Сильва, закрыв все, что могла, руками и ногами, сжалась в комочек на уголке дивана.

– Одеться-то можно? – проворчал Гомес. Он не очень понимал, что произошло, и смотрелся круглым идиотом. Я, честно сказать, ему немного сочувствовал. Во всяком случае, мне бы не хотелось, чтобы меня когда-нибудь потревожили…

– Одевайтесь, – сказал Капитан, и Пушка, нагнувшись, поднял с пола штаны Гомеса. Наскоро ощупав их и убедившись, что второго пистолета у полицейского нет, он бросил их пленнику.

– К сожалению, отвернуться мы не можем, – извинился Комиссар, галантно собрав экипировку Сильвы. – Сами понимаете, это необходимость…

– Парни, – подтягивая штаны, спросил Марсиаль, – это точно не розыгрыш?

– Нет, – сказал Капитан.

– Значит, вы и застрелить можете? – От этого вопроса даже Капитан улыбнулся.

– Сколько тебе лет, малыш? – поинтересовался наш командир.

– Двадцать пять, – ответил Марсиаль, хлопая глазами. – А что?

– Если б ты на моих глазах не трахал эту стервочку, то я бы подумал, что тебе нет десяти, – покачал головой Капитан. – Пора бы подрасти.

– Ну а что делать-то? – глупо спросил Марсиаль.

– Проводишь нас к мэру.

– Разве я против?

– Марсиаль, внучек, ты жив? – спросил дед Вердуго, когда все спустились с чердака.

– Я военнопленный, – гордо объявил Гомес, держа руки на затылке.

Киска и Камикадзе получили задачу отвести сторожа и Сильву в полицейский участок, где имелась камера, и дать им возможность отдохнуть до утра. После этого нужно было привести туда же Переса с его Кончитой и бабку Линду с сестрой Гомеса, а Пушку и Малыша прислать в распоряжение Капитана.

Они могли понадобиться при штурме мэрии.

Дом мэра находился на единственной площади Лос-Панчоса, напротив церкви, там же находилась и мэрия.

Около запертой калитки в старинной кованой ограде Марсиаль остановился.

– Там раньше была злющая собака, – сообщил он, нажимая кнопку звонка. Собака действительно залаяла.

– Что-то он не идет, – проворчал Гомес, – спит небось уже. А чего сказать-то?

– Скажите, что город занят партизанами и власть перешла к революционному комитету.

– А чего, сами сказать боитесь, да?

– Мы не хотим, чтобы он суетился. Если он услышит из твоих уст, что власть перешла к нам, то сразу поймет, что ему не на кого больше надеяться.