Атлантида

– Значит, это правда, что за океаном люди убивают друг друга. Папа, ты слышишь? – чуть не плача говорил Зен, держа отца за руку.

– Правда, правда, они очень любят убивать друг друга, мучить и приносить человеческие жертвы в дар богам! – запугивал ребенка Кербер. Его лицо налилось краской, глаза загорелись, он жадно наблюдал, как Зен бледнеет от каждого произнесенного им слова. Мальчик не выдержал и от испуга заплакал, прижавшись к груди матери, сидевшей по левую сторону от него.

– Прекратите пугать ребенка! – вмешалась в разговор Мэйа. – Все мы знаем, что за океаном люди отличаются от нас, но, прошу вас, рассказывая об этом, не забывайте, что за столом находятся дети, – Мэйа обнимала сына, всем своим видом показывая, что Кербер перешел границу.

– Дарос, ты еще не показывал ребятам свои новые книги и игрушки? Отведи их в свои покои, – поглаживая внука по голове, сказала царица, намекающая, что всех детей нужно увести в другое место, так как разговор стал не для детских ушей.

– Конечно, бабушка. Пойдемте, – сказал Дарос, выходя из-за стола.

За юным наследником трона направились Мэйа вместе с Зеном, жена Никона, старшего сына Софоса, вместе с маленьким сыном и дочкой, которая тоже расплакалась и никак не могла успокоиться, и супруга Панталеона последовала за своим мальчиком.

Звуки лиры все еще не доносились до гостей, они сидели в тишине. Керберос с особым вниманием осматривал немного напуганные лица, окружавшие его: Софос, Юклид и Пеон, второй сын мудреца, были насторожены, Никон волновался за детей, Атрея мучило множество вопросов, а братья Кербера не узнавали его. Но большее удовольствие приносил путешественнику ошарашенный вид отца, который отказывался воспринимать услышанное от своего любимого сына.

– А как же Патрокр'aт, Креогн, Никл'aй? Они были не против? Что с ними случилось? – Софосу не терпелось узнать ответ.

Кербер посмотрел в свою чашу, все еще наполненную вином, отставил ее подальше от себя, аккуратно взял маленькую маслину и начал внимательно ее рассматривать.

– Мир за океаном оказался очень опасным, беда пришла, откуда ее совсем не ждали, – сын царя резко кинул маслину в рот и быстро ее съел. – Все погибли: Патрократа съели крокодилы, обитавшие в реке, которую мы переплывали, а ведь я предупреждал его, что лучше не подходить близко к краю палубы; Никлай упал с горы, убегая от разъяренного хищника, а Креогон перестал дышать, как только попробовал одно из местных блюд.

– О, боги, как же вы не остановили смерть… – опешил Софос.

Услышав молитву мудреца, Кербер усмехнулся.

– Жаль, учитель, что вы сами отказались поехать со мной в путешествие, может, ваши мудрость и вера помогли бы всего этого избежать.

– Если бы это спасло жизни моих товарищей, то я бы обязательно поехал, но, к сожалению, прошлое невозможно вернуть. К тому же, не гожусь я для таких путешествий, вот если бы мой отец знал, что вы решите покинуть родные земли, то отправился бы вместе с вами за океан, а не сделал бы это на год раньше в одиночку.

– Простите, что я вас перебиваю, – сказал Атрей, оторвавшись от бумаги, на которой записывал все, что говорил путешественник, – мне хотелось бы кое-что уточнить. Керберос, вы говорили, что Неофрона убил вор. Правильно ли я понимаю, «Вор» – это его имя?

– Нет, вы ошибаетесь: вор – это, можно сказать, нечестный человек, который зарабатывает себе на жизнь, забирая у других ценности и деньги без их согласия.

– Деньги? Что это? – удивился Атрей, услышав неведомое ему слово, и, словно бегун на стадионе, ожидающий отмашки, приготовился записывать.

– О, это та самая вещь, из-за которой совершаются убийства.

– Кербер, ты так запутанно говоришь, ничего не понятно. Расскажи в целом о жизни этих людей, – попросил Панталеон.

– Хорошо, – рассказчик набрал в грудь воздуха, встал из-за стола и начал ходить вдоль него. – Выглядят они так же, как и мы: две ноги, две руки, одна голова… только взгляд у них иной: холодный, пустой. Вначале он меня пугал, но потом я привык к нему. Рождаются эти люди чистыми, невинными, со светлыми мыслями, а потом погружаются в хаос, который сами же создают. Жадность витает вокруг них с самого первого появления. Каждый хочет быть царем, управлять и подчинять себе людей, контролировать каждый их шаг; им мало своих земель – они захватывают все новые и новые, при этом истребляя других. Вещи и еду они создают своим трудом, только не отдают ее просто так, надеясь на разум и душу человеческую, а продают за деньги. Они бывают разные: медные, бронзовые, но самые ценные – это серебряные и золотые, – Кербер держал в руке что-то круглое и блестящее и все время крутил это между пальцев, а когда заговорил о деньгах, то легонько бросил предмет на стол. Это была золотая монета. Она упала ребром и проскользнула по всему столу, закружившись в центре. Все гости внимательно смотрели на диковинку, и золотой блеск словно околдовывал их, заставляя схватить монетку и не выпускать из рук. Как только она перестала крутиться, атланты очнулись.