Атлантида, унесенная временем

У Ивануса, Михайлоса, Николаса – полувоенные фуражки со следами времени; у Георгия – морская, у Афанодора – белый, а у Аттала – плетеный картуз. Остальные – один в кепке, двое в бараньих шапках, но разного размера, лохматости и цвета.

И еще – шляпа, какого-то необычного фасона, но из фетра толщиной в палец. Правда, владелец шляпы не выглядел рафинированным интеллигентом. Что это так – выдавали руки, под стать всем остальным. За столом эти потрепанные временем реликвии возлежали перед старейшинами.

Вопросы возникали с обеих сторон, но уже за чаем, кофе и вином. Одно всех объединяло – это глубокое уважение к прошлому: и Греции, и России.

Еще больше мы зауважали нашего Бриса, когда старейшины стали его благодарить за помощь в размещении на острове ветряков с солнечными батареями. Казалось бы, мимолетное знакомство с турецким опытом общения с японцами, которые добывали редкоземельные элементы из отработанных змеевиков, переросло в конкретные дела на пользу жителей острова – для шести его городков и поселений.

Общаясь с нами, Брис все это время молчал. И когда он только успел все это наладить? А старейшины рассказали, что со дня на день ждут японских специалистов для установки ветряков и заключения контракта на отработанные змеевики.

Они заметили, что помощь будет тройная: электричество от ветряков, вырученные суммы для жителей и занятость при ветряках рабочих и сотрудников – пока на строительстве, а затем – при обслуживании их.

Провожая старейшин, мы получили от них плетенки – ровно десять. Бутыли скромно дожидались нас в одном из крыльев веранды. (Позднее, уже на борту «Аквариуса», когда вино старейшин оказывалось в наших бокалах, в честь старейшин звучало русское троекратное «ура»).

А пока – были прощальные объятия, но уже с каждым из нас, а не только с Брисом. Десять крепких и искренних объятий!

В предпоследний день перед отплытием мы с Брисом сидели в его кабинете, в котором я уже освоился. Со стен и полок артефакты вещали о прошлом. И среди них скромная рамочка размером в три листа с документом на греческом языке. Бумага потертая, текст рукописный, местами чуть порванный, с бурыми и сальными пятнами, видимо, от свечи.

Как-то случилось так, что я не осмотрел этот экспонат внимательно. И вот теперь в конце рукописи разобрал слово «Екатерина», а затем понял, что этот тот самое обращение Екатерины Великой к славянскому народу в борьбе с Оттоманской Портой и обещание помощи со стороны России.

Такой документ-подлинник со следами крови повстанцев, даже его копия, – это была бы бесценная находка в копилке фактов из истории России и ее тайного влияния на политику других стран.

И копию его я получил. После перевода с греческого стало понятным следующее его конкретное содержание, которое дается в отрывках из пяти страниц обширного текста.

«Манифест к Славянским народам Балканского полуострова.

19 Января 1769 года».

В обращении говорится, что «…объявляем всем славянским народам православного исповедания, в турецком подданстве находящихся… Сие есть то самое время, которое христиане, под игом ея стенящие…

Полагаем мы совершенную надежду на правосудие Божие и всесильное его известной войск наших храбрости способствование… Подвиг сей заслуживает похвалу пред Богом и пред светом… А сверх того за все, что поставят для войск наших, будут немедленно получать плату… Наше удовольствие будет величайшее видеть христианские области из поносного порабощения избавляемые… И которые отличат себя при том храбростью, предводительством, благоразумными советами и стараниями, обнадеживаются… императорским благославлением.

Дан в Санкт-Петербурге, 19-го генваря 1769 г.

Екатерина

».

Еще за день до этой последней встречи в кабинете Бриса я обратил внимание на четыре весьма потертые книги. Это были простые издания с мягкой обложкой.

А привлекло меня в них то, что три из них были по торцу отремонтированы простой водопроводной клейкой лентой. Книги были изданы в начале 60-х годов в издательствах «Географиздат», «Мысль», «Московский рабочий» небольшими для нашей страны тиражами – по 100–200 тысяч экземпляров.