Атлантида, унесенная временем

И совсем, казалось бы, некстати, – надписями на разных языках. Правда, русских изречений не было – карты были столетней давности, когда наши гардемарины уже в эту школу не наведывались. У нас была своя и школа, и морской корпус.

В переводе с английского можно был понять: «Боцман, как попугай, знает всего десять ругательных слов». Или: «Настоящий моряк родился со штурманской линейкой в руках»…

Так вот, в отношении сюжетов рисунков. Местами преобладала явно российская тематика: Петр I, Андреевский флаг, русские матросы-солдаты; полупиратского вида моряк в схватке на борту турецкого корабля; сражения на берегу моря под русским гвардейским знаменем морской пехоты явно с признаками времени войны с французами…

Я обратился к Марко, указав на рисунки, и тот пояснил, что это наброски одного из выпускников школы еще во второй половине девятнадцатого века.

– Это наброски будущего морехода-ученого… По просьбе руководства школы он оставил ей свой «исторический архив»… в рисунках…

– Он стал историком? – спросила Ольга.

– И да, и нет. Он путешествовал в Полинезию и встречался там с вашим знаменитым ученым Миклухо-Маклаем… Который, кстати, хорошо рисовал…

– А рисунки? Почему по истории? – не унималась Ольга.

– Рисовал он быстро, часто штрихами и одной-двумя красками… И однажды принес вместо описания исторического события словами серию рисунков с «историческими» подписями к ним…

– И ему разрешили изучать историю таким образом? – догадалась Ольга.

– Да, в рисунках и текстах к ним, – подтвердил Марко.

– Значит, рисунки в комнатах – это подлинники? – уточнил Стоян.

– Вообще-то нет. Его рисунки были мелкими. И сначала так и было, – пояснил Марко. – Но уже лет двадцать назад, когда появились цветные ксероксы, мы сделали качественные копии и разместили их в кубриках моряков…

И я рискнул попросить Марко сделать серию из «русской жизни» для нас. Марко немедленно дал распоряжение, и из Бока мы увозили копии исторических рисунков девятнадцатого века.

Вечер опять принес нам много любопытного – Марко пригласил нас пройтись на особом катере, который оказался в Перасте после прихода в бухту русской эскадр из Крыма в 19-м году. Это был экспонат трагедии Черноморского флота во времена далекой Гражданской войны. Тогда один из броненосных крейсеров оставил здесь катер для ремонта…

Когда я увидел этот катер, то сердце мое вздрогнуло. Это был, без сомнения, катер 1914 или около того года. Летом пятьдесят третьего года такой же катер принял меня и моих однокурсников на свой борт на Неве возле военно-морского училища, прообразом которого была навигацкая школа Петра I Москве и Петербурге. Я тогда был второкурсником училища инженеров оружия нашего флота.

На флоте катер прозвали самоваром за его до блеска начищенную медную высокую трубу. Он принадлежал флагману Балтийского флота, линкору «Октябрьская революция», куда он нас и доставил, пройдя поперек Маркизовой лужи (Финского залива) между городом и Кронштадтом.

И вот теперь! Это была встреча со старым другом, из семьи которого, думается, сохранился только он один. Содержали его в отличном состоянии. И когда он пошел ко входу в узкий залив, стало понятным, почему именно на таком тихоходе мы оказались – он шел, не нарушая спокойной водной глади, и не нагонял волну от берега до берега. Его тихий ход стал главным его достоинством.

Над голубой гладью узкого залива нависали грозные скалы, и между ними виднелась полоска неба. Залив производил впечатление зажатого скалами озера, с разместившимся в глубине городом Котор. Кроме воды, город ограничивает большая гора, отроги других гор и еще массивная и хорошо сохранившаяся крепостная стена времен римлян.

– Длина ее, – говорил Марко, – более четырех километров, а высота – 20 метров, ширина – 10… В старые времена это было достойное оборонительное сооружение, не раз выдерживавшее осаду…

Издалека – стена как стена, но только вблизи мы почувствовали ее монументальность! А нам было с чем сравнить – с генуэзской крепостью в Судаке!

Сразу после выхода из узкого залива стал виден величавый кафедральный собор, возвышающийся над всеми остальными зданиями города. Я не выдержал и воскликнул:

– Похоже, что город вписан вокруг собора! В городах соборы оказываются задавленными современным зданиями. А здесь…

Марко с удовольствием пояснил, что собор возводился не один десяток лет, и закончили его строительство к середине XII века.

Еще добавил:

– В этом городе уже в четырнадцатом века открылась первая на Балканах аптека с двумя лекарями. С тринадцатого века – школа и театр… В общем, это город-памятник… Ни войны, ни землетрясения не смогли его разрушить…

– Землетрясение? – поинтересовалась Ольга, помня, что Атлантида пострадала из-за него.

Марко быстро ответил на вопрос:

– За четыреста лет здесь случилось четыре разрушительных землетрясения: в 1537 и 1563-м, 1667 и 1929-м годах. И каждый раз все четырнадцать городов и городков бухты Бока отстраивались заново…