Читаем Атланты полностью

Но она пока не была нужна. Все данные  вводились непосредственно в узловую   блокировочную систему выноса наружу объекта  направления. Они уже давно  ушли от целевых направляемых ракет, не способных достигать цели из-за малейших  профронтальных  искажений  на  пути следования. Весь комплекс состоял  из не очень большой по объему энергетической питательной батареи, зарядом мощностью до 10 000 мА/час, узловой дистанционной установки, системы стартовой сигнализации и обычной управляющей ЭВМ, способной  рассчитывать параболу полета до наименьших числовых выражений.

Кроме этого, сюда входила также система противопожарной защиты, система самоликвидации  блока управления и наведения, и система расконсервации  самого пускового механизма.

Командир обследовал поочередно все эти системы, проверив контрольные  точки отсчета, а заодно решил проверить и внутреннюю связь между системами взаимодействия.

– Слушай, Apт, – обратился он по радио к пилоту.

– Да, – отозвался сразу тот, – я слушаю.

– Я сейчас буду  называть и  включать  точки, а ты проверь по бортовому  компьютеру и  внешней  сигнализации правильность их выбора. Если, что не так – сразу говори. Понял?

– Да, командир, я готов.

– Ну, поехали, – и  они начали довольно  продолжительный отсчет контрольных точек.

Наконец, эта часть работы была благополучно завершена, и командиру осталось заняться непосредственно параметрическими данными.

– Слушай, Арт, – снова обратился  Основной, – я сейчас у блока наведения. Диктуй цифровые знаменатели, а затем буквенные числители. Смотри, все  по порядку. Перед этим называй шифр закладки. Ты меня понял?

– Да, командир. Сейчас, минутку. Я подготовлю рабочее место.

– Хорошо, давай. Я буду на связи, – и  командир поудобнее уселся возле  блока в самом закутке отсека.

Конечно, эту операцию можно было проделать и с центрального пульта, но Основной решил, что так будет надежнее. Все-таки здесь на месте ясно видно, что входит в сам блок. Если бы даже пилот ошибся, то он  исправил бы на месте. К тому же, в это подключался и бортовой компьютер, контролирующий  всю систему запуска.

– Командир, начинаю отсчет, – раздался голос в наушниках, и Основной, внимательно вслушиваясь в диктуемые ему данные, набирал на автономном пульте управления необходимую информацию.

На нем поочередно высвечивались те или другие данные, давая возможность командиру контролировать этот процесс вдвойне.

– Все, – зазвучало в завершение, и  пилот облегченно вздохнул, сбрасывая с себя внутреннюю напряженность.

– Хорошо, – ответил ему Основной, – я все набрал, но не расслабляйся. Сейчас проверим общую квалифицирующую сеть на самом модульном дисплее.

– Я понял, – ответил тот же голос и внутри наушников что-то защелкало и зашумело, – можно начинать, – продолжил пилот после небольшого перерыва.

– Даю сбой информации, – сказал Э-Клерк, нажимая красную кнопку.

– Сбой принят, командир. Информация разблокирована. Связь неустойчивая.

– Ввожу наладку, – снова проговорил Основной.

– Наладка принята. Сбой уничтожен. Цифровая информация полностью восстановлена. Модуль цветности скорректирован. Все в норме, командир.

– Хорошо. Давай, теперь, включай последнее. Саму первопроводную связь.

– Я понял. Даю связь, – ответил Арт и нажал синюю небольшую клавишу у себя на пульте.

И сразу на дисплейном модуле появились цифры отсчета и время методической проверки.

– У меня в норме, – снова сказал пилот, – как у вас?

– Сигнал  прошел, – ответил Основной, наблюдая  за мигавшей голубым цветом такой же  лампочкой.

Он нажал рядом  находившуюся клавишу, и сигнал исчез.

– Все в норме, – отозвался голос пилота, – сигнал завершения методических работ.

– Хорошо, включай поочередно все структуры питания. Проверка закончена.

– Есть, командир, – ответил Арт   и, судя по небольшому шуму в наушниках, занялся этим.

Э-Клерк  с минуту еще осмотрел  отсек, внимательно проглядывая каждую отдельную деталь, а затем двинулся к головному, где находилась сама  ракета.

Немного повозившись там, он вернулся обратно и удовлетворенно заметил:

– Ну, вот и все. Вроде бы все готово к старту, – и, посмотрев на часы, добавил, – а время-то уже  многовато. Почти два часа ушло.

После этого Основной двинулся  в обратном направлении, аккуратно проползая по массой тех же проводов и разностью другого оборудования корабля. Оказавшись на месте, он встал и с удовольствием потянулся.

– Все-таки так спокойнее, – тихо  проговорил Э-Клерк, открывая дверь  в отсек управления.

Судя по всему,  работы  на этом участке были закончены, и необходимо было менять место дислокации.

Потому, быстро распорядившись на погрузку, Основной занялся стартовой подготовкой.

Через пятнадцать минут они уже летели, наблюдая сверху за поверхностью планеты. А еще через двадцать пять минут, корабль приземлился, выталкивая наружу необходимое оборудование.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Первая Государственная дума. От самодержавия к парламентской монархии. 27 апреля – 8 июля 1906 г.
Первая Государственная дума. От самодержавия к парламентской монархии. 27 апреля – 8 июля 1906 г.

Член ЦК партии кадетов, депутат Государственной думы 2-го, 3-го и 4-го созывов Василий Алексеевич Маклаков (1869–1957) был одним из самых авторитетных российских политиков начала XX века и, как и многие в то время, мечтал о революционном обновлении России. Октябрьскую революцию он встретил в Париже, куда Временное правительство направило его в качестве посла Российской республики.В 30-е годы, заново переосмысливая события, приведшие к революции, и роль в ней различных партий и политических движений, В.А. Маклаков написал воспоминания о деятельности Государственной думы 1-го и 2-го созывов, в которых поделился с читателями горькими размышлениями об итогах своей революционной борьбы.В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Василий Алексеевич Маклаков

История / Государственное и муниципальное управление / Учебная и научная литература / Образование и наука / Финансы и бизнес
XX век: проработка прошлого. Практики переходного правосудия и политика памяти в бывших диктатурах. Германия, Россия, страны Центральной и Восточной
XX век: проработка прошлого. Практики переходного правосудия и политика памяти в бывших диктатурах. Германия, Россия, страны Центральной и Восточной

Бывают редкие моменты, когда в цивилизационном процессе наступает, как говорят немцы, Stunde Null, нулевой час – время, когда история может начаться заново. В XX веке такое время наступало не раз при крушении казавшихся незыблемыми диктатур. Так, возможность начать с чистого листа появилась у Германии в 1945‐м; у стран соцлагеря в 1989‐м и далее – у республик Советского Союза, в том числе у России, в 1990–1991 годах. Однако в разных странах падение репрессивных режимов привело к весьма различным результатам. Почему одни попытки подвести черту под тоталитарным прошлым и восстановить верховенство права оказались успешными, а другие – нет? Какие социальные и правовые институты и процедуры становились залогом успеха? Как специфика исторического, культурного, общественного контекста повлияла на траекторию развития общества? И почему сегодня «непроработанное» прошлое возвращается, особенно в России, в форме политической реакции? Ответы на эти вопросы ищет в своем исследовании Евгения Лёзина – политолог, научный сотрудник Центра современной истории в Потсдаме.

Евгения Лёзина

Политика / Учебная и научная литература / Образование и наука