Атласная куколка

В комнате, где переодевались манекенщицы, царили шум и хаос. Саманта ничего не могла сделать, чтобы гвалт не долетал до салона. Наннет оставила включенный утюг на юбке из букле и прожгла ее. Пришлось снять костюм с показа. Манекенщица, которая должна была открывать шоу именно в этом наряде, говорила только по-французски и никак не могла понять, в какой последовательности им теперь выстраиваться. Сильвия, стараясь перекричать всех, пыталась ей это объяснить. Из-за дождя возникли проблемы с прическами девушек. Некоторые из них были готовы разреветься. Наннет и Брукси развешивали платья в соответствии с номерами, громко перекликаясь друг с другом. В довершение всего Улла потеряла страничку сценария.

К счастью, заметила Сэмми, вновь выглядывая из дверей, толпящиеся в салоне журналисты еще не готовы рассесться по местам и смотреть шоу. Предполагалось, что французские журналисты и представители средств массовой информации европейских стран сядут в левых рядах, а американцы - справа. Но они бродили туда-сюда, меняясь местами каждые пять-десять минут, сами наливали в баре напитки и громко выясняли, что кому известно о Жиле Вассе. Чип устанавливал дополнительные стулья. Звучала музыка пятидесятых, хотя ее почти не было слышно из-за рокота голосов.

Софи все еще не появилась.

- Что же нам делать с ее номерами? - закричала Брукси и потянула Саманту к стойке, на которой были развешаны платья Софи. - Она же должна закрывать каждый раздел: костюмы, платья, вечернюю одежду - все! Невозможно выбросить их из шоу в последний момент! Так ничего не останется!

- Она опаздывает, - постаралась успокоить журналистку Сэмми. - Но она появится.

Брукси приблизилась к Саманте и прокричала ей почти в самое ухо:

- Подумай сама, Сэмми. Ничего не получится. Все сорвалось!

- Нет, не сорвалось! - Сэмми потянулась к под-носику со шпильками, стоящему на туалетном столике, и принялась закалывать волосы наверх. - Мы должны выиграть время. Пойду скажу Улле, чтобы он, постепенно начинала успокаивать публику.

Саманта подошла к двери и открыла ее, чтобы по дать Улле знак, но тут же застыла в изумлении.

Они появились в переполненном салоне, словно зловещая стая слетевшихся отовсюду ворон, с тростями, прихрамывая, в промокших шалях и накидках. Здесь была старая герцогиня со своей хрупкой внучкой Катанией; похожая на аиста венгерская графиня Хортобаги стояла рядом со сморщенной маркизой Альфонсиной Л'Эспинуа; принцесса Монте Матис держала в руках вместо сумочки видавший виды допотопный атташе-кейс, найденный, по всей вероятности, где-то на помойке. Вся клиентура Дома моды Лувель! Выглядели они так, словно провели ночь в туннелях парижского метро. И они прибывали и прибывали!

Аристократы в обносках принялись рассаживаться в самых лучших креслах. Это был последний подарок от директрисы Дома моды Лувель мадам Соланж Дюмер, объяснения оказались бы в данном случае излишними. Позже всех появилась мокрая от дождя фигурка в ветровке и джинсах - юная принцесса Медивани в сопровождении двух телохранителей.

Боже! Они все испортят, если только кому-нибудь не удастся заставить завсегдатаев Дома моды Лувель освободить первые ряды! Сэм прислонилась к стене, зажатая между двумя манекенщицами в бюстгальтерах и трусиках, все еще не надевшими свои первые костюмы.

- Сделай что-нибудь! - взмолилась Саманта, обращаясь к Брукси и повторяя про себя только три слова: "Я не собираюсь сдаваться!" - Отправь туда Наннет, пусть как-нибудь их передвинет. Нет, подожди! - закричала она, хватая Брукси за плечо. - Пошли Сильвию. Ты и Наннет нужны здесь: поможете мне надеть платья, подготовленные для Софи.

- Что? - воскликнула Брукси. Ее круглое личико выражало недоверие.

- Здесь только я достаточно высокого роста, и у нас с Софи одинаковый размер. - Сэмми принялась расстегивать "молнию" на бежевом платье, купленном в бутике Лауры. - Слава богу, что я успела расстаться с прической Сэм Ларедо.

Часы показывали 10.15.

***

Позже Сэмми вспоминала, что открытие ретроспективы Клод Лувель прошло гораздо лучше, чем можно было ожидать. К половине одиннадцатого публика в салоне утихомирилась; Улла смогла подойти к микрофону и произнести первые слова, посвященные биографии мадемуазель Клод, ее короткой карьере модельера. Прошло минут десять, прежде чем собравшиеся журналисты расселись по местам, и еще пять минут, пока представительницы двух наиболее могущественных газет - Китти О'Хара из "Нью-Йорк тайме" и Бебе Коломберт-Цинн из "Пари суар" - прекратили дискутировать на середине зала и отправились к отведенным им креслам. Магнитофонную пленку пришлось открутить к началу. Измученная Сильвия раздавала программки.

В 10.40 Улла, на почти никому не понятных из-за сильного шведского акцента французском и английском, начала рассказывать о коллекции, и наконец звучные голоса представителей прессы перешли в тихий шепот.