Атмор Холл

Я стояла совершенно неподвижно, прислушиваясь. Вдруг страх охватил меня, и я услышала, как кровь бьется у меня в висках. Мне показалось, что я действительно услышала какие-то звуки наверху в темной башне. Какой-то скрип, отнюдь не производимый ветром, подавленный вздох. Я подумала о часовом, которого, вероятно, поставили на этот пост, и поспешила обратно. Прежде чем закрыть дверь, я еще раз прислушалась, пытаясь успокоить дрожь. Я не услышала никаких звуков, кроме тех, что раздавались Далеко внизу: что-то спрашивал Джастин, а Найджел Бэрроу отвечал ему во дворе. Но никаких звуков поблизости. Никаких. Этот дом всегда подстегивал мое воображение, а сейчас мне это было вовсе не нужно. Было бы нелепо бежать вниз, поднимать тревогу, которая выставила бы меня в смешном свете. Кроме того, если бы кто-нибудь и был здесь, улизнуть с крыши очень легко: из любого коридора можно незаметно спуститься в этот поздний час. Кроме того, мою дверь невозможно было открыть, пока я сплю, без того, чтобы не произвести сильный шум.

Я вернулась в постель и обнаружила, что бутылка с горячей водой, принесенная Нелли, почти остыла. На этот раз я оставила лампу возле кровати зажженой, и голубая аура, окружавшая меня, казалось, добавляла холода, и я лежала, дрожа под одеялом.

Дрожала и думала…

Думала о том, что у меня нет прошлого — оно потеряно для меня. О том, что будущее сомнительно. Есть только настоящее. А что я могла поделать с этими несколькими часами, которые уже ускользали, подобно песку, сквозь пальцы?

Издалека донеслись звуки музыки. Это, должно быть, Дейсия снова включила свой проигрыватель в спальне по соседству с башней. Ощущала ли и она сигаретный дым у себя? Может, она включила музыку так громко, чтобы ей стало поудобнее и не так одиноко, потому что дом таил в себе угрозу для нее, несмотря на ее вызывающее веселое поведение?

Мне не хотелось слушать хит, который пела Питула Кларк. Там были слова, которые я хотела бы забыть: Мы все об этом знаем…

Но я не могла забыть. Воспоминания о Джастине, которые я старательно гнала от себя, вернулись и поглотили меня. Когда я бинтовала его обожженную руку, я была настолько близка к нему, что могла прильнуть к нему под защиту этих рук, если бы он предложил мне. Воспоминания согревали меня, и это было ответом и одновременно вопросом: что мне делать в настоящем?

Завтра может не наступить никогда…

Я заткнула уши, чтобы не слышать этих слов. Я должна быть честной перед собой. Честно признаться, почему я здесь. Не должно быть никаких уверток, попыток обмануть себя сказками о якобы уязвленной гордости, от которой теперь остались жалкие ошметки, настолько жалкие, что, даже собрав их вместе, я не смогла бы найти в них поддержку. Безумием было твердить себе, что я приехала сюда, чтобы убедиться, что я больше не люблю Джастина Норта. Я была здесь потому, что никогда не переставала его любить и, вероятно, никогда не перестану. Теперь, однако, было ясно, как я потеряла его и почему мы потерпели фиаско. И как я могла ждать еще какого-нибудь шанса все вернуть?

Когда я была замужем, прежде чем я узнала, что Джастин значил для Алисии, и что она значила для него, я встречалась с ней несколько раз. Гровесэнд был частью нашего прихода. Я, как могла, пыталась избегать ее, что не всегда было возможно. Воспоминания об этих встречах с Алисией заставляли меня корчиться от унижения. Только позднее я поняла, как умно она провоцировала и выставляла меня в глупом виде, в то время как сама всегда оставалась хорошо воспитанной леди. Не один раз она так язвительно жалила меня, что я срывалась на грубость в присутствии Джастина, а сама она всем своим поведением выражала забавное недоумение, как это такая невоздержанная и неуклюжая особа, как я, играю роль хозяйки Атмора.

Я беспокойно ворочалась в постели и чувствовала себя снова несчастной оттого, что сделала со мной Алисия. Единственным утешением было то, что теперь я знала, как смогу сама побольнее ужалить ее. И непременно. Теперь уж я смогла бы улыбаться, как это делала она, глядя на то, как она корчится.

Я лежала, сердито хмурясь в темноту, нервы мои были напряжены до крайности. Я еще раз пыталась честно подумать о Джастине. Он пришел в ярость при виде меня сегодня днем. Он совсем неохотно позволил мне забинтовать его руку. А после этого он как-то странно посмотрел на меня, как будто я была незнакомкой, совершенно отличной от той девчонки, в которую он когда-то влюбился. Стала ли я слишком другой или, вернее, достаточно другой, чтобы вернуть его?

Может, все эти вопросы были похожи на соломинку, за которую ухватилась женщина, потерявшая свою любовь?

И все же Джастин еще ждал. Это и было причиной, что привела меня сюда. Он не звал меня, но в то же время он не оформил развод. По крайней мере, у меня было одно преимущество перед Алисией Дейвен. Одно огромное преимущество.

Я все еще жена Джастина.