Атмосфера

Митька с Манькой кушали, хвалили, а толпа не расходилась. Народ ждал продолжения. Парочка, надо полагать, через город не шла, а явилась со стороны пустыря, пройдя проулком не вдоль старого особняка, а соседнего дома, то есть оставив особняк за спиной. Пройди они Горловым, или Духовым переулками, им пришлось бы пройти несколько домов по Вербной и новый забор старого дома, навярняка первым бросился бы им в глаза. А это означает, что о продаже их временного пристанища Митька с Манькой ничего не знали. Зимней квартиры им в этом году не обломится.

И как они собираются выходить из положения – тихонькой перешептывались люди – дело-то не к Петрову, а к покрову.

Полина думала о том же. Сарай им отдать – так надо со своими сперва поговорить. Да и занят сарай – то там уже курица живет. Да и отец никогда не согласится: скажет – спалят, как пить дать и дом на пару – и будет прав. Эту компанию надо во что-нибудь каменное или железное селить, что б не горело. А то мало спалят – сами ведь сгорят – вот чего.

Осоловевшие после горячего Митька и Манька собрались уже дать честной компании благодарственный концерт, как продравшаяся на первую линию забора, припоздавшая вездесущая молодка Маркина с лету заголосила – ах, бедные вы несчастные скиталицы и некуда же ж вам в родном городе головушку приклонить. Обогреться, от непогоды укрыться. Куда ж вы теперь пойдете, ох неприкаянные горемыки…

Манька с Митькой какое-то время всматривались и вслушивались, потом переглянулись. Манька громко звякнув ложкой, поставила пустую тарелку на приступочки и немного выйдя из роли, несколько высокомерно процедила – Полина, будьте так любезны, просветите нас – о чем вещает эта юная леди? Что – то я не совсем понимаю…

Полина вздохнула. Старый особняк продали.

Что?! Какой особняк? Наш?

Да.

… И давно?

Полине почему-то захотелось раздраженно ответить – да какое это к черту имеет значение, но она сдержалась – недавно.

Вот это да! – заохали бомжи – и где нам теперь жить прикажете?

Полина молчала.

Манька посидела в задумчивости, а потом подхватилась и побежала через калитку и дорогу к новому забору. Она буквально натолкнулась на железо и озадаченно остановилась. Судя по всему, она была настолько в роли, подходя к дому Поленьки, что действительно не заметила через дорогу выросшую череду трехметровых железных листьев.

Дмитрий, друг мой – заломила она руки – мы, погибли! Кто он, это человек, столь жестоко обрекший нас на муки холода? Кто? А? – переспросила она уже нормальным голосом.

Немец. Зовется Крафт Сергей Оттович – любезно откликнулась молодка и собралась было снова заголосить, но поглядела на Маньку и передумала, уступив ей первую скрипку.

Инородец! До кой поры будет мучиться с ними русский народ? Разве мало нам собственных несчастий! Дмитрий, друг мой, встань со мной рядом! Давай попросим этого пришлого человека освободить наше жилище. Мы первыми нашли себе это пристанище. Оно принадлежит нам по праву старшинства. На этой земле жили наши предки! Дмитрий! Не позволим мешку отпечатанных бумажек решать нашу судьбу. До коли будут деньги лишать крова несчастных обездоленных? Дмитрий, повторяй за мной! Нет – захвату. Нет – несправедливости! Нет – лишениям. Нет – скитанию. Каждому человеку свой дом! Крафт – вон из чужого жилища. Вон! Вон! Вон!

Толпа душевно вторила Маньке и Митьке. Такого замечательно нагнетенного пыла даже в столичных спектаклях не увидишь.

Маньке надо бы не театральную, а политическую карьеру делать, за ней народ и на баррикады полез бы, а если б ее еще помыть, надраить и экипировать, так хоть на захват белого дома отправляй – думала Полина и ждала, чем все это закончится.

Через полчаса прибыл наряд милиции и попросил толпу разойтись. Тяжелее всего русскому человеку остановиться и в холостую спустить пар, досыта не наспорившись, не намахавшись кулаками и никому не разбив носа. Толпу самопроизольно развернуло от забора немца и поперло на наряд. Милиция схватилась за дубинки. Старший – лейтенант Морозов, обратившись к толпе произнес несколько успокоительных слов, а своим велел своим отойти в сторонку и драки с мирным населением не затевать. После чего соединился с участком. Выслушав инструкцию, отдал соответствующие распоряжения.

Маньку и Митькой очень вежливо пригласили пройти с нарядом. Пообещав душ и теплый ночлег. Навстречу им уже бежало посланное Ефимовым гражданское лицо и размахивало над головой литровой бутылкой Смирновки. Это решило все. Манька, не потратив ни слова на свертывание митинга и поудобней ухватив за мокрый драный рукав Митьку, резко двинулась навстречу гонцу. Проинструктированный гонец водки в руки парочки не отдал, а широким жестом пригласил следовать за ним. Манька без слов потащила Митьку за собой. Шествие замыкал наряд милиции. Оставленное без ведомого стихийное сборище погудело еще немного и скоро распалось на отдельно взятые личности, которые, вспомнив про свои брошенные повседневные дела, медленно разбрелись в разные стороны.