Атолл

Так, на Арутаки в этом году нырять за раковинами было разрешено лишь в северо-восточной части лагуны, напротив деревни, раскинувшейся на берегу большого пролива. Эта зона была отграничена воображаемой линией, проходившей между двумя ложными фарватерами, отстоявшими на двадцать километров друг от друга. Ее отметили вехами на коралловых островах, выступавших здесь и там среди лагуны. Деревня находилась далеко от района сбора раковин, и пришлось построить другую, временную, давшую приют четыремстам ныряльщикам с семьями, прибывшим на шхунах.

Большая часть людей прибыла с Рангироа, Манихи, Ахе, Такароа и Апатаки, и только сорок человек — с Арутаки. Они временно покинули родное селение у большого фарватера, чтобы жить со всеми в лагере ныряльщиков. Среди них, а быть может, и на всем архипелаге Туамоту уже на протяжении нескольких сезонов лучшим считался Мато. Обычно он опускался на двадцать пять, даже двадцать семь или двадцать восемь саженей и собирал не меньше трех тонн перламутровых раковин каждый сезон. При этом организм Мато не обнаруживал никаких нарушений и отклонений от нормы, ни малейших признаков таравана — ослабления умственных и физических способностей, рано или поздно поражавшего большинство ныряльщиков.

* * *

Одни женщины окружали Техину, лежавшую на циновке в хижине, другие оживленно разговаривали на берегу лагуны. Улыбающаяся, гордая, хотя и несколько оглушенная гомоном голосов вокруг, Техина показывала всем своего первенца, принимала поздравления и пожелания, словом и взглядом благодарила каждую.

— Подумать только, в лодке! — восторгалась одна женщина с Арутаки. — Ну и Техина! Больно было?

— Сегодня утром, когда я встала, немного ломило поясницу, — призналась Техина, — но можно было терпеть. Я ведь ожидала ребенка только через много дней, никак не думала, что он появится так скоро.

Все зависит от живота, — поучительно сказала женщина с Апатаки. — У кого небольшой живот и мало места для ребенка — у того роды проходят долго и с болями, но женщина с хорошим животом рожает быстро!

— Хорошо, если быстро! — шутливо воскликнула толстая Тоуиа с Арутаки, мать пятерых детей. — Еще быстрее твой муж делает ребенка, потом отворачивается и засыпает, а ты остаешься с огромным брюхом и должна страдать. Им, мужчинам, хорошо, но нам, ай, ай!

— Ничего, — ответила Техина, улыбаясь. — С Мато это стоит того, чтобы потом потрудиться.

— Верно, что стоит! — добавила совсем юная девушка с Рангироа.

— А ты откуда знаешь? — оборвала ее Тоуиа. — Тебе кто объяснял?

Некоторые женщины были смущены подобной грубостью в столь торжественный момент, но большинство разразилось смехом при виде жестов, сопровождавших слова Тоуии, и рассерженного лица девушки. Техина сдержалась, чтобы не рассмеяться, так как все еще ощущала боль в животе. Ее карие глаза вновь устремились на личико сына, лежавшего рядом. В них сияла любовь, какой она еще никогда не испытывала.

Китайский торговец

Ли Мин, китайский торговец, разговаривал с группой ныряльщиков, стоя на пороге своей лавки, сооруженной из переплетенных пальмовых ветвей, как, впрочем, и другие лавки скупщиков перламутровых раковин, приезжавших из Папеэте, как все жилища, церковь и часовня деревни. Только игорные бараки состояли из ярких деревянных панелей, привезенных на остров в разобранном виде.

Мато поздоровался с Ли Мином и вошел в лавку. Он прислонился к куче мешков с раковинами, издававшими сильный запах иода, и внимательно прислушался к спору. Покупатель и продавцы торговались из-за пяти франков на каждый килограмм раковин, но под конец островитяне все же уступили, оговорив, что Ли Мин сам пойдет на конец деревни за мешками, — обычно их ему приносили ныряльщики.

Ли Мин появился на Арутаки несколько лет назад. Он высадился на берег с женой, поразившей всех своей худобой, со старым отцом и тремя ребятишками. Имущество его состояло из нескольких ящиков с товарами.

Жестами он объяснил старейшинам, что хочет обосноваться на атолле. Он отрекомендовался пекарем и поднес им несколько хлебов с аппетитной поджаренной корочкой, искусно испеченных в импровизированной печи. Хлеб был значительно лучше, чем тот, который продавал старый Теуту и которому местные жители до сих пор предпочитали традиционные катышки из муки — ипо, сваренные в кипящей воде.

Итак, в распоряжение маленького человека предоставили участок земли, удобно расположенный в центре деревни. Здесь он построил большую хижину, отделил в ней часть под лавку, а другую, меньшую, где обычно устраивают кухню, — под жилье для своей семьи. Ли Мин обязался на протяжении года выплачивать ежемесячно некоторую сумму в компенсацию за хижину. Он также начал вносить небольшую плату за аренду участка вдове владельца земли, которая не могла продать ему все наследственное владение или хотя бы часть его.