Атолл 'Морская звезда'

И вот она сидит в постели, и в метре от нее, на табурете, - мужчина. Косясь на дверь, торопливо рассказывает. Заприметил ее давно, однако не делал попыток к сближению, потому что не знал, кто она. Все прояснилось только полчаса назад. Его, тоже пленника, содержат неподалеку, во флигеле. Поэтому, выйдя из помещения, он и услышал происходивший здесь разговор женщина и ее "гости" вели бурную полемику, то и дело срываясь на крик.

Это Станислав Мисун. Он в холщовой робе, давно не брит. Худой, с глубоко запавшими глазами на костистом лице, похож на умалишенного.

Брызгалова глядит на незнакомца с опаской, вслушивается в каждое его слово: не очередной ли противник, прикидывающийся другом? Уж сколько раз бывало такое! Впрочем, ничто теперь не имеет значения. Путь домой отрезан. Все, что ей остается, - это тянуть лямку, работать, пока работается... Конечно, она не сделает ничего, что могло бы повредить Родине. В конце концов, документы составляют и подписывают люди. Она же служит не им лично - стране, народу.

А визитер продолжает говорить. О каких газетах шла речь?

Она показывает экземпляр "Известий" с хроникой.

Мисун читает заметку, придирчиво рассматривает газету - подносит ее к свету, сравнивает с другими номерами, даже ощупывает и нюхает бумагу. Брызгалова следит за каждым его движением. У нее надежда в глазах.

Моряк закончил осмотр.

- Увы, настоящая, - говорит он со вздохом. - Бумага, шрифты, заголовки, даже запах краски одинаковые во всех экземплярах. Короче, газета с хроникой, где речь идет о вас, ничем не отличается от других номеров.

Брызгалова не отвечает. Вернулись сомнения относительно личности стоящего перед ней человека. Конечно, визит этот подстроен. Причем сделано примитивно: не успели уйти главные противники, как тут же появляется "советский моряк"...

Теперь она глядит на Мисуна с презрением. Вот ведь как усердствует фашистский холуй!

На память приходит изречение восточного мудреца:

"Ты сказал, и я поверил. Ты повторил, и я усомнился. Ты сказал в третий раз, и я понял, что это ложь".

Точь-в-точь как сейчас! Противники перестарались в своих усилиях. Почему же они столь настойчивы? Не потому ли, что "хроника" сфабрикована?

Мысль эта - как вспышка света.

Неожиданно для самой себя она улыбается: смотрит на собеседника и в улыбке раздвигает губы.

Он все заметил, озадаченно морщит лоб. "Что такое?" - говорит его взгляд.

Брызгалова отвечает на эту безмолвную реплику:

- Вы прервали рассказ о последнем рейсе своего судна. Поведайте же о том, что было дальше. Все очень любопытно. Значит, в океане был выловлен утонувший. Что произошло в дальнейшем? Говорите же, я люблю рассказы об утопленниках.

- Сказать по чести, продолжать не хочется.

- Почему же?

- Ваш тон... Эта убийственная ирония... Вы не верите ни единому моему слову. Но я не в претензии. Ведь вы окружены врагами.

- Продолжайте рассказ, уважаемый господин советский моряк!

- Знаете ли вы, как метили людей в лагере Освенцим?

- Вы были в Освенциме?

- Я - нет.

- О чем же тогда речь?

- Метка Освенцима была на другом человеке. Вот здесь, - Мисун показал на сгиб своего левого локтя.

- На руке утонувшего? Как он выглядел?

- Высокий худой старик с густыми волосами, совсем белыми.

- А цифры? - Брызгалова вдруг встала с кровати, шагнула к моряку. Какие были цифры? Запомнили их?

- Две двойки и две семерки... Осторожно!

Мисун подхватил женщину, едва удержавшуюся на ногах.

- Я так и подумал, что вы могли знать старика, - сказал он, усаживая Брызгалову на табурет. - Судя по всему, покойный был с этого острова.

И он рассказывает о дальнейших событиях. Закончив, просит разрешения закурить. Взял сигарету из пачки, оставленной Хуго Ловетти, сделал несколько глубоких затяжек.

- Те двое называли вас доктором. Вы ученая?

Она кивнула.

- Выловленный нами старик тоже был ученый?

- Большой ученый. - Брызгалова помедлила. - И совсем еще не старик.

Мисун быстро посмотрел на собеседницу. Она тоже взяла сигарету. Моряк подал огня. Пододвинул к себе газету с хроникой, ткнул в нее пальцем:

- В чем тут дело? Вы действительно виноваты?

- Не знаю...

- Это не ответ.

- Я действительно не знаю, в чем моя вина. И есть ли она вообще.

- Такие сообщения без достаточных оснований не печатают. - Мисун вновь стал просматривать хронику. Не обнаружив ничего нового, хотел было отодвинуть газету, но задержал взгляд на нижней части листа. И насторожился. - Очень любопытно... Как я помню, человек, принесший эти газеты, утверждал: прилетел в Москву, пожил там - и сразу назад. В других наших городах не был.

- Только в Москве, - подтвердила Брызгалова.

- В таком случае он бессовестный лжец.

- Какая разница, где он был и где не был? - женщина вяло пожала плечами. - Может ли это иметь хоть какое-то значение?

- Может, и очень большое... Взгляните сюда, в конец страницы.

- Но там только номера телефонов редакции.

- Еще ниже... Нашли? Тогда читайте. Стойте, я сам. Итак, сказано: "Газета передана в Баку по фототелеграфу. Отпечатана типографией "Коммунист" ЦК КП Азербайджана".