Атомная бомба

И.В. Сталин очень внимательно читал Доклад. Очень много его пометок, выделений тех или иных трудностей. Становится понятным, почему его вопросы к ученым были точны и глубоки: Сталин не имел права выглядеть дилетантом, несведущим человеком. Его работа над документами «Атомного проекта» свидетельствует, что в конце концов он довольно детально был знаком не только с ходом работ по нему, но и главными трудностями, что вставали перед учеными и конструкторами. Отсюда и его вера в успех дела, а судя по документам, он не сомневался в конечном результате.

Как защитить А-бомбу?

Создателей ядерного оружия опасности подстерегали на каждом шагу. Те материалы, с которыми они имели дело и о которых было известно так мало, непрерывно преподносили «сюрпризы». Некоторые из них могли свести на нет усилия тысяч людей всего за два-три дня…

Свой норов и «отвратительный характер» (выражение академика Бочвара) демонстрировал плутоний.

Сейчас хорошо известно, что даже большой кусок металлического плутония превратится в кучу «трухи», если оставить его незащищенным во влажной атмосфере. Окисляется этот металл очень быстро, и попробуй предугадай это, если никогда в жизни с этим металлом не сталкивался и если его в природе не существует?!

Весь комплекс металлургических и металловедческих проблем по созданию заряда для атомной бомбы был поручен Андрею Анатольевичу Бочвару. В 1946 году, когда он был привлечен к «Атомному проекту», он уже был весьма известным ученым, академиком. Под научным руководством А.А. Бочвара был получен сплав плутония на заводе «В» комбината № 817, из которого сделаны детали первой атомной бомбы.

Впрочем, пока никаких деталей еще не было, а характер плутония был неизвестен. В распоряжении исследователей пока поступали миллиграммы делящихся материалов. Определить по ним характеристики материалов, измерить тепловые эффекты образования окислов, построить диаграммы состояния, — все это казалось невозможным. Конечно, сразу все выяснить не удалось, но уже вскоре стало понятным, что плутоний и ряд других материалов нуждаются в мощной коррозионной защите. Не будет ее — и вместо урана, плутония, других делящихся материалов конструкторы получат «г…о», как грубо, но довольно точно, определил сложившуюся ситуацию руководитель «Атомного проекта» Лаврентий Берия.

Впрочем, поначалу особых волнений не было, так как аналогичная проблема с коррозией возникла и по металлическому урану, однако она вскоре была успешно решена.

15 августа 1946 года руководители «Атомного проекта» предоставили Л.П. Берия «Отчет о состоянии работ по проблеме использования атомной энергии за 1945 г. и семь месяцев 1946 г.». Документ был написан от руки в единственном экземпляре. Предназначался он, конечно же, для Сталина. В этом «Отчете» суммировалось все, что сделано за год, прошедший после бомбардировки Хиросимы и Нагасаки.

В документе довольно подробно рассказано, как именно будет осуществляться защита урановых блочков от коррозии и какие материалы нужны для создания уранового котла:

«Металлический уран подвергается сильной коррозии под действием горячей воды и поэтому цилиндрические блоки, выпускаемые заводом № 12, не могут быть применены в котлах без предохранения их поверхности от действия воды специальной защитной оболочкой.

Защитная оболочка должна быть абсолютно герметичной и иметь надежный контакт с поверхностью металлического урана…»

Далее в документе говорится о том, что создано четыре способа защиты урановых блочков, оболочки сделаны из алюминия…

«Было показано также, что пропускание токов силой 10 000 ампер через охлаждаемый водой урановый цилиндр не приводит к расплавлению урана и ухудшению оболочки.

Таким образом, задача защиты урана от коррозии также получает научно-технические решение».

Однако вскоре выяснилось, что это заключение в «Отчете» сильно преувеличено. Безусловно, те идеи, что появились в 1945 году, оказались весьма продуктивными: до нынешнего дня в атомной энергетике и промышленности применяются те же материалы и сплавы, что были найдены тогда, но реализация их в реальных реакторах и «изделиях» оказалась намного сложнее. И уже тогда стало ясно, что для решения технологических проблем необходим специальный технологический научный центр. Выбор пал на Институт специальных металлов НКВД СССР. Он сразу же был переименовал в НИИ-9. В самый разгар работы над атомной бомбой его возглавил академик А.А. Бочвар.