Атомная бомба Анатолия Яцкова

«Каждая разведывательная служба непременно должна для сохранения своей сети и создания новых применять все новые и новые средства… Если бы все шпионы имели одинаковое прикрытие и применяли одинаковые стандартные методы, контрразведка была бы детской игрой. Фактически каждое дело представляет собой особый случай».

Ну не парадоксально ли, что именно Яцков, Барковский, Феклисов и их идеолог и стратег Квасников провели в жизнь целую серию «особых случаев», в частности операцию «Энормоз».

Глава 3. Там, за океаном

Много позднее работы в Штатах Анатолий Антонович Яцков часто повторял, что нет необходимости искать противоборства между учеными-физиками и разведчиками-атомщиками. Он говорил:

«Я никогда не видел смысла заниматься зряшным делом — взвешивать на аптекарских весах каждый факт, подчеркивающий значительный и исключительный вклад ученых-физиков или, наоборот, разведчиков. Ученые сами с усами. Получая полезную информацию, они сверяли ее со своей, отбрасывали малоперспективные тупиковые направления. Информация разведки позволяла нащупывать новые ориентиры и, как подчеркивал И.В. Курчатов, “…миновать многие весьма трудоемкие фазы разработки проблемы и узнать о новых научных и технических путях ее решения”».

Разведчики и ученые

К теме приоритетов Яцков возвращался неоднократно, ибо этот вопрос был, казалось бы, болезненным для обеих сторон — для ученых и разведчиков. Однако для разведки «перетягивание каната» не имело значения. Разведка привыкла к тому факту, что в большинстве случаев ее заслуги не были в центре внимания верхов, ибо, как говорят в разведке, «такая у нас работа».

В своих книгах об отечественной разведке автор отмечал государственный подход разведчиков к оценке своих заслуг. А государственный подход — это никогда не претендовать на главенствующую роль, которая по праву всегда принадлежит ученым и специалистам, в разной степени получавшим помощь от разведки.

Так было в операции НТР «Воздух» — первичное и последующее добывание информации в помощь военного авиа— и ракетостроения. Так было в операции «Радуга» — судьбоносной для успешного появления полномасштабной отечественной науки кибернетики, а значит, радиолокационных систем для всех трех родов войск — сухопутных, авиационных и морских. Более того, кибернетика — это будущая робототехника для космоса. И конечно, в операции «Энормоз» — от первого сигнала до отечественной атомной промышленности и появления в нашем советском небе (и по сей день) ракетно-ядерного щита.

В этих трех основополагающих отраслях оборонной промышленности доля успеха разведки имеется, но… не в деле создания изделий «в металле», ибо это стезя ученых, инженеров, рабочих… В результате тесного профессионального общения с двумя атомными разведчиками — Анатолием Яцковым и Владимиром Барковским — они подсказали и автору, и всем сомневающимся своеобразную компромиссную формулу, взвешенную на «аптекарских весах времени»: «Каждый занимался своим делом».

Правда и в том, что в атомных делах и разведчики, и физики серьезно рисковали головой. Это звучит парадоксально, но так и было… Причем если физики — только в своей стране, то разведчики — еще в Англии и США.

Справка. Серьезно рисковали в своей стране… По приказу Берии была даже создана вторая запасная команда ученых, которая должна была заменить «первый состав, опростоволосившийся и оскандалившийся», если бы произошел какой-нибудь непредвиденный срыв и бомба не взорвалась. Вероломный по своей сути и в жизни нарком и здесь шел по пути двойного звучания: в случае неудачи — расстрел (или нары), в случае удачи — звание Героя Социалистического Труда.

Вот и получается: или грудь в крестах, или голова в кустах… Тюрьма и лагерь — высокие звания и ордена. А это чисто по-русски, извечное: «огонь и пламень» либо «ликуя и скорбя». Разведчики не могут быть суеверными, ибо их «суеверие» — это два фактора в их оперативной работе: ждать и догонять. Ждать встречи с источником информации в виде считалочки: «придет — не придет» либо догонять события в пользу Отечеству, как это случилось с атомом и с кибернетикой.

Исторический портрет Лаврентия Павловича Берии отобразил академик Петр Капица в своем письме И.В. Сталину (25.11.1945):