Атомная бомба Анатолия Яцкова

«Товарищи Берия, Маленков, Вознесенский ведут себя в Особом комитете по атомной бомбе как сверхчеловеки. В особенности тов. Берия. Правда, у него дирижерская палочка. Это неплохо, но вслед за ним первую скрипку все же должен играть ученый. У тов. Берии основная слабость в том, что дирижер должен не только махать палочкой, но и понимать партитуру. С этим у Берии слабо… Следует, чтобы все руководящие товарищи, подобные Берии, дали почувствовать своим подчиненным, что ученые в этом деле ведущая, а не подсобная сила».

В свою очередь сын академика Сергей Капица писал, что судьба его отца сложилась все же нетрагично. Его отлучили от работы, но до расправы дело не дошло. Сын академика с горечью отмечал: «Возглавлявшие тогда крупнейшие ядерные институты И.В. Курчатов умер в 57 лет, А.И. Алиханов — в 66. И не от радиации, как это иногда представляют, а от болезни сердца, доведшей до инфаркта в первую очередь режимом и обращением с ними шефа “проблемы”»…

А разведчики? Конечно, они не знали, что были «запасные расстрельные списки» и на них. А Анатолию Антоновичу реально угрожал электрический стул, и по его следам шло американское ФБР. Но ему удалось вовремя «эвакуироваться» через Мексику. Разведчик Яцков-Яковлев сразу после Штатов появился во Франции и затем активно работал по линии НТР в разных странах.

Государственно мыслящие атомные разведчики никогда не стремились утверждать, что разведка в атомной проблеме — всему голова. Именно Анатолию Яцкову принадлежит крылатое выражение: «Каждый занимался своим делом». Наша страна с опозданием не по вине ученых приступила к развертыванию работ в области ядерной физики в оборонном аспекте. Правда, случилось это «под нажимом» и разведки, и ученых только в октябре 1942 года.

И в роли догоняющих были и разведчики, и ученые. В узком кругу своих коллег Игорь Курчатов замечал: «Единственный путь защитить нашу страну — это наверстать упущенное время и незаметно для внешнего мира создать достаточного масштаба атомное производство. А если у нас об этом раззвонят, то США так ускорят работу, что нам уже их не догнать». И вот «мировая сенсация, проще — ушат холодной воды» на голову воинствующего американского президента и «горячие пожелания» его генералов выступить «атомной дубинкой» против СССР — сообщение ТАСС от 27 сентября 1949 года:

«Советский Союз овладел секретом атомного оружия еще в 1947 году. Что касается тревоги, распространяемой по этому поводу некоторыми иностранными кругами, то для тревог нет никаких оснований…»

* * *

Обладая информацией разведки, глава атомного проекта Курчатов понимал реальную возможность создания в США ядерного оружия — это и научные кадры, и техническая база, и финансирование. Понимал он и вероятные сроки его появления в руках «бесноватых американских генералов». Как никто другой, располагая подобной информацией и англо-американскими сроками изготовления бомбы, Игорь Васильевич хорошо осознавал жизненную необходимость скорейшего решения проблемы с отечественным атомом.

Записи Курчатова свидетельствуют, что в разведчиках он видел своих подлинных соратников, хотя имел общение по теме только с начальником разведки Фитиным и куратором по линии научно-технического ее аспекта Квасниковым (со временем деловое общение Леонида Романовича с Игорем Васильевичем переросло в дружбу). В оценке одного документа из-за рубежа Курчатов писал: