Атомная бомба Анатолия Яцкова

Позднее о заслуге начальника факультета Яцкова и его коллег историограф Барковский говорил с юбилейной трибуны: «Эти до недавнего времени кадровые сотрудники НТР за рубежом, в Центре и ведомствах прикрытия при работе с территории Союза привносили дух оптимизма и глубокую уверенность в правоте дела чекистов-разведчиков в глазах слушателей».

Память о былых делах

Опыт… Анатолий Яцков не очень-то любил выступать публично — будь то на заседаниях или оперативках на факультете. И возможно, потому на просьбу автора, тогда руководителя учебного отделения с двадцатью с лишним слушателями, о встрече с «легендой разведки» он ответил уклончиво, предложив сделать это «позднее, когда они немного поучатся». Но уже на встрече он рассказал о следующем поучительном эпизоде из его богатой практики, в частности в Штатах.

Вот как выглядела эта беседа «на тему» в пересказе автора. О напряженности в работе Яцкова (Яковлева-Алексея-Джонни) в качестве исполняющего обязанности резидента НТР в Нью-Йорке после отъезда из страны в 46-м году Леонида Квасникова говорит следующий случай.

Разведчик Калистрат (Фомин-Феклисов), не согласовав с Центром, принял объемную документальную информацию — наставления по авианосцу. Ценность ее была понятна хотя бы потому, что это был важный источник, пользующийся доверием. Но он принес информацию неожиданно, не предупредив об этом разведчика.

Анатолий Антонович, вспоминал Феклисов, ознакомился с материалами, выслушал обстоятельства их получения и понял, что возвращать их придется немедленно. Любопытна реакция Яцкова на «самоуправство»: «Анатолий произнес что-то сердитое и невнятное… Он был расстроен из-за возможной негативной реакции Центра на встречу с агентом без его предварительного согласия». Но Яцков решил сам принять участие в возврате «злополучных двух томов» агенту. Возврат произошел успешно.

А сам факт ситуации вокруг этих двух томов Анатолий Антонович объяснил как пример своеобразной партизанщины между нарушением указания сверху и появлением нужной информации в руках разведчика. И действия своего коллеги Феклисова все же, казалось бы, не оправдывая, пояснил как правомерность разведчика «с опорой на свое чутье и опыт самостоятельно принимать решение, на свой страх и риск».

…Одной из особенностей общения будущих разведчиков с ветеранами были встречи в больших и малых аудиториях, а временами — в учебных классах одного отделения. Анатолий Антонович приветствовал такие встречи, считая их одной из трудно оспариваемых форм общения лицом к лицу с опытом былых времен. (Были и другие мнения среди «младопоколения» послевоенного времени: мол, старый опыт только «дезориентирует» начинающих разведчиков, ибо времена изменились.)

Автор был свидетелем и участником этих встреч и иногда рассказывал о беседах с «легендой разведки» Зарубиным в бытность его прихода в Высшую школу разведки в конце пятидесятых годов. Тогда Василий Михайлович, ветеран разведки с опытом работы с двадцатых годов, в узком кругу будущих разведчиков вел неторопливый разговор о разведке и жизни. Вот как автор вспоминает встречу с легендарной личностью во время учебы в спецшколе в конце пятидесятых годов:

«Зимними вечерами в фойе жилых домиков появлялся скромного вида человек с мягкой улыбкой. Это был Василий Михайлович Зарубин, выдающийся разведчик прошлых лет. Сняв пиджак и оставшись в серой шерстяной кофте не первого года носки, он делился с нами воспоминаниями о закордонной работе, житейскими премудростями.

С его помощью мы заглядывали в столицы стран западного мира глазами опытного, наблюдательного и пытливого человека. Перед нами раскрывались не оперативные хитрости, а труд разведчика-нелегала, нелегкий и увлекательный. Естественно, мы при встречах обсуждали и уточняли отдельные эпизоды из секретных воспоминаний Зарубина, которыми зачитывались, нарушая режим дня и ночи…»

Уже много позднее, помня отношение Анатолия Антоновича к встречам с известными разведчиками, автор при работе на факультете НТР и затем занимаясь историей службы, поощрял и организовывал торжественные встречи с ветеранами, правда, значительно в более широкой аудитории и в плане профессионально-патриотической подготовки на институтском и академическом уровнях.

В частности, на факультете в институте чтили память о Зарубине. О нем всегда тепло отзывался Анатолий Антонович. Ибо до ухода «аса разведки» из жизни в 72-м году он чуть ли не по несколько раз в неделю играл с ним на теннисных кортах секции чекистского общества «Динамо», которую Василий Михайлович десятилетия возглавлял.